|
Да нет, откуда вам помнить – вы тогда еще в конторе не служили. А я, помнится, составлял ее завещание. Дело было… когда же это?.. Кажется, в марте тридцать шестого. Умерла она в июне тридцать шестого, стало быть, завещание я составлял в марте. Так вот, она требовала, чтобы я непременно упомянул в завещании, что один из родителей ее сына Базби принадлежал к королевской фамилии. Как я ни доказывал, что в этом случае Базби не имеет права на наследство, она никаких резонов не слушала. Заладила: «Королевская кровь, королевская кровь». В конце концов я убедил ее подписать несколько экземпляров завещания, и лишь в одном – в самом верху – было упомянуто, что Базби – побочный сын монарха.
– Ну и дела, – вздохнул мистер Тернбулл. – А как по-вашему, это правда? Мистер Ганглион взглянул на него поверх очков: – Между нами, должен признать, что такая возможность не исключена. Сроки действительно сходятся. Базби родился в девятьсот пятом, а будущий король посетил Хэндименхолл в девятьсот четвертом. Об Эдуарде VII поговаривали, что он на подобные дела мастер. – Тогда понятно, от кого у леди Мод такая внешность. И высокомерие. – Про эту историю лучше всего забыть, – угрюмо произнес мистер Ганглион. – А зачем она к вам приезжала? – Разводиться хочет. Я отговаривал. Советовал, по крайней мере, подождать. Дело в том, что Линчвуд, как видно, большой любитель подвергаться телесным наказаниям. – Каких только причуд у людей не бывает. Где же он так приохотился к порке? Учился он вроде бы не в частной школе – это ведь там учеников таким манером наказывают. Чудно, ей-богу. Но уж коли на то пошло, то лучше леди Мод по этой части не найти. У нее ручищи как у землекопа. – Я так понял, она перестаралась, – объяснил мистер Тернбулл. – Прелестно. Прелестно. – Но главная беда – его нежелание осуществлять брачные отношения. А она хочет, пока не поздно, родить наследника. – В родовитых семьях так исстари заведено. Прямо пунктик какой-то. И что вы посоветовали? Искусственное осеменение? Мистер Тернбулл допил виски. – Нет, конечно, – буркнул он. – Она, по ее словам, до сих пор девственна. Мистер Ганглион хихикнул: – «У девицы на пятом десятке возмутительнейшие ухватки. Знай пускается вскачь на жирафе, чей ржач…» Или как там – «толкач»? Запамятовал. И они отправились обедать.
Отвинтив колпачок термоса, Блотт наполнил его, запил обед, поднялся и задрал голову. Под потолком теплицы от дома тянулись телефонные провода. Блотт сходил за лестницей и скоро уже деловито подсоединял к проводам купленную сегодня проволоку. Пока он возился с проводами, от дома отъехал «бентли» сэра Джайлса. Садовник проводил машину равнодушным взглядом. Сэра Джайлса он не переваривал, ему нравилось пропадать на огороде еще и потому, что тогда они с хозяином не мозолили друг другу глаза. Закончив работу, Блотт прикрепил к проволоке наушники и звонок и вошел в дом. Леди Мод стирала на кухне. – Готово, – объявил Блотт. – Можно попробовать. Леди Мод вытерла руки. – Что надо делать? – Когда зазвонит звонок, наденьте наушники, – объяснил Блотт. – Ступайте в кабинет и наберите какой-нибудь номер. Я послушаю. Блотт отправился в кабинет и уселся за стол. Сняв трубку, задумался: кому позвонить? Перебрал в уме знакомых – некому. Тут ему на глаза попался раскрытый блокнот, а в нем – номер, начинающийся с 01. Рядом с номером – каракули и нарисованный кот. Блотт набрал номер. |
