Что касается остального цивилизованного миpa, то там по приказу людей, облаченных в судейские мантии и считавших себя весьма гуманными, осужденных давили веревкой и гарротой, обезглавливали топором и гильотиной, пользовались «чудом прогресса» — электрическим стулом. Если до 1905 года смертная казнь в России — явление редкое, то во Франции с 1826 по 1909 год суды Присяжных вынесли 3280 смертных приговоров. В Бельгии с 1800 по 1908 год казнили 519 человек, в Англии за время с 1838 по 1910 год палачи умертвили 934 осужденных и т. д.

Общество никогда не бывает более преступным, чем его правители. С 1826 года по 1906 в России были подвергнуты казни 600 человек. Что касается «самого прогрессивного» государства — СССР, то по признанию бывшего КГБ СССР с 1935 по 1941 год только в тюрьмах казнили 7 (семь!) миллионов сограждан. Разум отказывается понять такое людоедство.

…Так что, дорогой читатель, не будем считать преступной ту славную ушедшую эпоху, о которой пойдет речь в настоящей книге.

Сердечно благодарю руководство музея МВД России за помощь архивными материалами.

ОШИБКА СОНЬКИ ЗОЛОТОЙ РУЧКИ

Уже более столетия ее имя пользуется шумной известностью, но сведения о жизни и преступлениях этой красавицы весьма противоречивы. По имеющимся у нас документам, Сонька, тогда еще Шейва Соломониак, родилась в 1846 году. Долгие годы числилась «варшавской мещанкой». Обладала исключительными способностями: с семи лет свободно читала по-русски и по-немецки, в уме решала сложные математические задачи. Пробежав страницу книжного текста, могла воспроизвести ее на память.

Мимолетной встречи ей хватало, чтобы навсегда запомнить человека — особенности его речи, одежды, имя Привлекательная внешность, богатые платья и украшения, умение с каждым найти верный тон помогали завоевывать доверие даже случайных знакомых. Но словно в насмешку природе, наградившей Соньку этими достоинствами, она обратила их во зло людям.

ЗНАКОМСТВА СЛУЧАЙНЫЕ…

Сонька любила железную дорогу. Та помогала ей стремительно уноситься с того места, где в данный момент ей менее всего хотелось быть. Кроме того, путешествие по «железке» представляло замечательную возможность для случайных и быстролетных знакомств, суливших немало заманчивого.

На этот раз Соньке никак нельзя было оставаться в Петербурге. И причин тому было две.

Впрочем, поведаем все по порядку. В минувший четверг Сонька прикатила в северную столицу из Вены, в которой она облапошила, к слову говоря, какого-то местного инженера на одиннадцать тысяч марок. В Петербург она прибыла с двумя своими соратниками и бывшими официальными мужьями — румынско-подданными Хуней Гольдштейном и Михелем Блювщтейном.

Сонька, неукоснительно соблюдавшая конспирацию, разогнала соратников по разным углам. Хуня остановился в номерах Баранова, что в Чернышевском переулке, а Михель в «Англетере» на Малой Морской, 1. Сама Сонька заняла «люкс» в «Пассаже» (Невский, 51).

— Будем отдыхать и наслаждаться красотами жизни, — обещала Сонька. — Вот вам, аристократы, на любовь и вино, — своими изящными пальчиками, со вкусом украшенными дорогими бриллиантами, она отмусолила им по полтысячи рублей. — Понадобитесь, я найду вас. Зай гезунд!

Увы, с отдыхом у наших тружеников ничего не получилось. Уже на другой день, прогуливаясь по Невскому проспекту, Сонька почти случайно познакомилась с высоким седовласым господином, одетым со старомодной чопорностью. Разговорились.

— Бывший директор мужской Саратовской гимназии Динкевич Михаил Осипович, — представился седовласый. — Двадцать пять лет беспорочной службы, а вот теперь, — в его голосе зазвучали нотки обиды, — вывели на пенсион.