— Значит, вы не слышали…

— Не слышала о чём?

— Этим утром на пресс-конференции в муниципалитете прокурор штата объявил, что выдвигает свою кандидатуру.

На первых полосах всех вечерних газет крупным шрифтом был набран заголовок: «Ральф Брукс выдвинул свою кандидатуру в Сенат». Многие журналисты отмечали, что конгрессвумен Каин ещё не приняла решения.

Флорентина понимала, что, если она на этот раз победит Брукса, с ним будет покончено навсегда. У неё не было никаких сомнений в том, что амбиции Брукса простирались гораздо дальше кресла сенатора. По совету Джанет Флорентина принимала теперь приглашения на все значительные мероприятия в штате, отклоняя почти все за его пределами.

У Ральфа Брукса было преимущество: ему не надо было четыре дня в неделю появляться в Конгрессе, а его профессиональная репутация не зависела от рейтинга. Флорентина знала, что победа над Бруксом будет более трудным делом, чем победа на выборах в Сенат, поскольку выборы в середине президентского срока всегда оборачивались поражением партии, контролирующей Белый дом.

Каждый раз, приезжая в Чикаго, Флорентина уходила от ответов на вопрос о том, будет ли она выставлять свою кандидатуру на выборах в Сенат, хотя именно он привлекал всеобщее внимание. Эдвард заметил, что это, может быть, её последняя возможность баллотироваться в Сенат в ближайшие двадцать лет, поскольку Ральфу Бруксу всего сорок четыре, и если он займёт кресло сенатора, победить его будет практически невозможно.

— Конечно, — ответила Флорентина, — с его-то харизмой! И потом, кому захочется ждать двадцать лет?

— Гарольду Стассену, — ответил Эдвард.

— И все знают, как хорошо у него это получается, — засмеялась Флорентина. — Ладно, я постараюсь как можно быстрее принять то или иное решение.

Вскоре Флорентина объявила о намерении выставить свою кандидатуру на выборах в Сенат.

Эдвард прилетел из Нью-Йорка, чтобы возглавить её избирательную кампанию, а Джанет ежедневно консультировала её по телефону. Деньги поступали отовсюду: забота Флорентины о своих избирателях начинала давать отдачу. За двенадцать недель до праймериз опросы постоянно показывали её преимущество над Бруксом как 58% против 42%.

Ральф Брукс утверждал, что Флорентина Каин не добилась никаких результатов, работая в Конгрессе. Некоторые из его атак достигали цели, а сам он демонстрировал невероятную энергию. Несмотря на это, значительного успеха он не добился, и опросы показывали 55% против 45% в пользу Флорентины. До неё дошли слухи о том, что в лагере Ральфа Брукса царит уныние, а пожертвования на его избирательную кампанию сокращаются.

Флорентина без устали ездила по всему штату, выступала перед рабочими, встречалась с фермерами, с представителями банков и редакторами газет, и только в гостеприимном «Бароне» могла отдохнуть. Она завтракала на скорую руку и ужинала чем придётся, а вечером — перед тем, как рухнуть в постель, — заносила в записную книжку все цифры и факты, которые узнала за прошедший день, и засыпала, стараясь удержать в памяти бесчисленные имена людей, смертельно оскорбившихся бы, если б она забыла о том, как они помогли ей в избирательной кампании. Живущий между Нью-Йорком и Чикаго Ричард был измотан не меньше Флорентины. Но он не жаловался и не беспокоил жену проблемами, стоявшими перед банком или группой «Барон».

Каждое утро Флорентина просыпалась, исполненная ещё большей решимости завоевать место в Сенате. Она жалела только об одном — что не может больше времени уделять Уильяму и Аннабель. Уильям пытался теперь завоевать звание лучшего студента, а Аннабель каждый раз приезжала домой на каникулы с новым молодым человеком.

Из прошлого опыта Флорентина знала, что во время избирательной кампании можно ожидать чего угодно.