И наконец, Авель рассказал дочери, как он получил браслет, который носил на запястье.

— А что там написано? — спросила Флорентина, разглядывая выгравированные буквы.

— А попробуй прочитать сама, детка, — предложил Авель.

— Ба-рон А-вель Рос-нов-ский, — по слогам прочитала девочка. — Но ведь это — твоё имя.

— У моего отца было такое же.

После ещё нескольких дней занятий Флорентина без труда отвечала на все вопросы отца, хотя сам он не всегда мог ответить на её вопросы.

Флорентина опасалась, что Эдвард Винчестер опять будет задирать её в школе, но тот, казалось, забыл об инциденте, а однажды даже поделился с ней яблоком.

Но не все забыли, и одна одноклассница, толстая и глупая, испытывала особое удовольствие, произнося шёпотом: «Глупая полька!» — достаточно громко, чтобы Флорентине было слышно.

Флорентина не стала отвечать сразу, а выждала несколько недель до того дня, когда её противница на контрольной по истории получила самую низкую оценку в классе, а сама она — самую высокую. Девочка громко заявила тогда:

— По крайней мере, я не полька.

Эдвард нахмурился, некоторые захихикали.

Флорентина дождалась полной тишины и произнесла:

— Это верно. Ты не полька, ты — американка в третьем поколении, история твоей семьи началась около ста лет назад. А история моей насчитывает тысячу лет. Поэтому у тебя — самая низкая оценка по истории, а у меня — самая высокая.

Никто в классе больше никогда не возвращался к этому вопросу. Выслушав по дороге домой рассказ Флорентины, мисс Тредголд улыбнулась.

— А мы расскажем вечером папе?

— Нет, дорогая. Гордость никогда не входила в число добродетелей. В некоторых случаях мудрее будет промолчать.

Шестилетняя девочка задумчиво кивнула и спросила:

— А может ли поляк стать президентом Соединённых Штатов?

— Конечно, если американцы откажутся от своих предубеждений.

— А католик?

— Я думаю, на это перестанут обращать внимание ещё при моей жизни.

— А женщина?

— На это понадобится чуть больше времени, дитя моё.

В тот вечер мисс Тредголд доложила мистеру Росновскому, что его уроки не прошли даром.

— А когда вы намерены осуществить вторую часть своего плана, мисс Тредголд? — спросил Авель.

— Завтра, — улыбнулась она.

На следующий день мисс Тредголд, как всегда, встретила свою воспитанницу после школы, и они прошли уже несколько кварталов, прежде чем Флорентина заметила, что они идут не той дорогой, по которой обычно возвращаются домой.

— А куда мы идём, мисс Тредголд?

— Терпение, дитя моё, и ты всё увидишь.

Мисс Тредголд улыбалась, а Флорентину больше занимала её сегодняшняя высокая оценка на контрольной по английскому, о которой она говорила без умолку. Они дошли до Меномони-стрит, и мисс Тредголд стала присматриваться к номерам домов внимательнее, чем к рассказам о реальных и мнимых успехах Флорентины.

Наконец они остановились у свежевыкрашенной двери с цифрой 218, и мисс Тредголд дважды постучала в неё. Флорентина стояла рядом, замолчав впервые после выхода из школы. Прошло несколько секунд, дверь отворилась, и на пороге появился мужчина в сером свитере и синих джинсах.

— Мы пришли по вашему объявлению в «Сан», — сказала мисс Тредголд, не дав мужчине заговорить первому.

— Да, конечно, — ответил тот. — Проходите, пожалуйста.

Мисс Тредголд вошла в дом, а за ней последовала озадаченная Флорентина.