— Вы невероятно проницательны, мистер Танбалл.

— Именно поэтому наш брак еще не распался. Я идеальный муж для Давины: сильная личность, хороший любовник и отец.

Эйб решил сменить тему.

— Как вы полагаете, что ждет ИЧ с доктором Джеффри Чосером Миллстоуном в роли главы издательства?

Лицо Макса буквально засияло.

— Фантастика! Во многом даже лучше, чем с Доном Картером. Я предвижу множество книг по естественным наукам, хотя он не забудет и о гуманитарных. Двигаться в ногу со временем — труднейшая задача для университетского издателя, особенно учитывая тенденцию к выпуску недорогих книг для студентов в мягких обложках. Я ожидаю прекрасного и плодотворного сотрудничества, — сказал Макс. — Хочу сказать, Чосер понял, почему мы заранее напечатали те двадцать тысяч экземпляров.

— И что он понял? — спросил Эйб, желая услышать новую подсказку к старой головоломке.

— Бестселлеры вспыхивают подобно молнии, — ответил Макс. — Имея в запасе двадцать тысяч экземпляров, мы получаем реальный шанс своевременно ответить на возникшую потребность.

— Это весьма разумно, — с некоторым облегчением заметил Эйб.

— И подготовка книги к выпуску не займет у нас и дня, — добавил Макс.

— А когда намечен выход книги?

— Пока не ясно, но, полагаю, где — то в начале апреля.

К четырем часам, когда все собрались в кабинете Кармайна, атмосфера заметно изменилась. Каким — то непостижимым образом стало известно, что нечто сломало выстроенные детективами теории, словно мяч для боулинга, сбивший стройное построение кегль.

— Завещание Джона Холла законно и имеет силу, — сообщил Эйб, — и оно гласит, что оба сына — Алексис и Эван Танбалл — теперь стали богаче на несколько миллионов каждый. Оно не было обнародовано к моменту смерти Джона, по крайней мере, мы так думаем. Но необходимо учитывать, что Джон мог рассказать кому — то, кто не распространялся на данную тему, или рассказать отравителю, который, в свою очередь, его и прикончил. Мистер Цукер, поверенный из Портленда, работает на Джона и Уиндовера Холла уже много лет, и он смог рассказать мне, каким было предыдущее завещание Джона. А именно, он оставлял все, вплоть до своей половины дома, находящимся на излечении пациентам психиатрической лечебницы в Сан — Франциско, где он провел почти два года перед своим двадцатилетием.

— То есть его предыдущее завещание не оставляло ничего охотникам за наследством? — уточнила Делия.

— Ничего. Правда, тогда ему и оставлять особо было нечего. Завещание Уиндовера Холла было составлено совсем недавно — в этом декабре, примерно в то же время, что и новое завещание Джона, что логично.

— Но все наши охотники за наследством утверждали, что Джон был богат, — возразил Базз.

— Был, но на содержании. Чего бы ему ни захотелось, о чем бы ни попросил — исполнялось тут же и без помех, так сказал Цукер. И отчим никогда не угрожал лишить его наследства. Уиндовер Холл хотел узнать, что Джон предпримет относительно своей новой семьи, прежде чем напишет свое основное завещание. Он был рад решению Джона иметь две семьи.

— Он знает, как Джон распорядился своим наследством? — спросил Базз.

— Цукер говорит, что нет. Тогда нет — сейчас, конечно, знает, но не собирается его оспаривать. Это деньги Джона, и он имел право распоряжаться ими по своему усмотрению.