— Досудебное разбирательство по делу Джона Холла в следующий понедельник, — заключил Кармайн. — Мы дождемся его результатов. А потом проанализируем еще раз.

— А разбирательство по Тинкерману?

— В среду. Боюсь, миссис Тинкерман придется дать показания о том, что она сделала мужу укол В 12 на банкете, но я позабочусь, чтобы Пол засвидетельствовал, как легко замаскировать яд. Когда приезжает Уиндовер Холл?

— В воскресенье. Он будет в доме Макса Танбалла к полудню, — ответил Эйб. — Там и остановится.

— Дождись его, Эйб. Он — ответ на все наши вопросы по Джону Холлу. Что ж, всем хороших выходных.

11 января 1969 года, суббота

Когда Милли, с еще мутными от сна глазами, вышла из спальни, поразилась, увидев за столом Джима с чашечкой кофе; рядом с ее местом лежала коробка с бубликами и упаковка творожного сыра «Филадельфия».

Она обошла стол, встала позади мужа и прижалась щекой к его волосам, вдыхая родной запах.

— Не в лаборатории?

— Нет, — ответил он с улыбкой и отложил в сторону свои бумаги. — Я внезапно осознал, что сегодня суббота и никто не работает, а когда вышел прогуляться, запах свежеиспеченных бубликов буквально сбил меня с ног.

Он потянулся, подхватил жену и усадил себе на колени.

— Не знаю почему, но я только сейчас понял, что мы не завтракали бубликами с сыром около двух лет. Я не могу купить копченую лососину, но все остальное — вполне.

Милли поцеловала его в губы, которые всегда ее восхищали: сильные и одновременно нежные, как шелк.

— Джим, ты такой внимательный! — Она начала выбираться из его объятий. — Я начну с тостов.

Но Джим, игнорируя ее попытки, встал, держа Милли на руках, и посадил ее на стул.

— Нет, это моя забота. Я сделаю тосты, а ты будешь смотреть.

У нее даже голова слегка закружилась, пока она наблюдала за его действиями — так ловко он все делал! Через десять минут у нее уже был поджаренный бублик, намазанный сыром, который она жевала с удовольствием.

— Хотел бы я отвести тебя куда — нибудь на завтрак, — сказал Джим.

— Нет, тосты из бублика лучше есть дома, особенно сделанные на специальном тостере. — Милли сделала глоток кофе. — Джим! Колумбийский?

— Такое особенное утро, Милли. Я люблю тебя.

— Знаю. Я тоже тебя люблю.

Джим вытер губы, на миг замолк, словно сомневаясь, но затем продолжил:

— У меня вчера состоялся серьезный разговор с Давиной.

При упоминании этого имени Милли замерла и подняла на него еще сонные глаза.

— С каких это пор она стала источником знаний?

— В некоторых областях она — единственный источник знаний, — парировал он. — Не злись, Милли. Сначала послушай, о чем мы говорили. Я знаю, что вашу первую встречу нельзя назвать счастливой — тогда умер Джон, но я знаком с ней несколько дольше и в некоторых вопросах ее мнению доверяю.

— Я смотрела на нее и видела горгону Медузу.

Джим взял ее руки в свои и слегка погладил их большими пальцами.

— Я понимаю твои чувства, Милли. Но попробуй сейчас абстрагироваться от них. «Бог спирали» кардинально изменит нашу жизнь, и никто из Издательства Чабба не сталкивался с реальностью в полной мере, в отличие от Давины. Они, как и мы, ученые. Кое — что Давина знает очень хорошо, потому и решила вмешаться. Поверь мне, Милли, она извинялась все время, пока мы разговаривали: но, поразмышляв над сказанным, я решил, что она все — таки права.