Изменить размер шрифта - +
И уголком глаза женщина заметила зловеще сверкнувший инструмент.

— Открой дверь, — сказал ее мучитель, и Саммер подчинилась. Ничего другого ей не оставалось. С минуту они помедлили у выхода. Его голое тело прижималось к ее спине и ягодицам. Ощущая комок его гениталий на своем бедре, Саммер едва сдерживала дрожь. Казалось, он прислушивался, но no-прежнему цепко держал ее за волосы.

Ночь оглашалась звоном цикад. Сейчас был их год. Раз в семнадцать лет цикады выбираются из-под земли. В это лето жители Мерфрисборо чувствовали себя счастливыми. После долгой тишины приятно, когда тебя приветствует нескончаемое тихое стрекотание, странным образом создающее в душе ощущение уюта. И радует, что в темноте есть и другие живые существа.

— Это твоя машина? — спросил он.

Подержанный универсал «селика» был припаркован справа от входа. Это была единственная машина на огромной стоянке, и не требовалось большого ума, чтобы догадаться, кому она принадлежит. Видимо, сообразив, он не стал дожидаться ее слабого кивка и подтолкнул к автомобилю.

Дверь похоронного бюро захлопнулась за ними, и теперь единственным источником света для этой странной пары стала луна, укрывшаяся за ветками высоких сосен вокруг здания. На чернильно-черном предрассветном небе приветливо подмигивали звезды. Легкий ветерок, теплый и напоенный ароматом хвои, ласкал лицо. Почва под ногами мягко шуршала. Тысячи цикад, празднуя избавление от многолетнего плена, сбросили с себя свою прежнюю «одежду», и сухие хрупкие скорлупки валялись теперь на земле, как листья осенью. Наступать на них голой ступней было не очень-то приятно.

На секунду Саммер пожалела, что оставила в гримерной свою кроссовку. Обойдется ли она без нее, если все же решится на побег? И тут же с презрением отбросила эту мысль. Да она босая побежит по битому стеклу, чтобы только уйти от чудовища, взявшего ее в заложницы.

— Залезай!

Он подтолкнул женщину к передней дверце со стороны пассажирского сиденья. Она больно ударилась бедром о ручку и, нащупав ее пальцами, повернула. Та не поддалась.

В течение нескольких ужасных секунд, тянувшихся, казалось, вечность, Саммер оценивала меру опасности, которая ей теперь грозила.

— Ты что, оглохла? Я сказал, залезай!

— Она заперта.

— Что?

— Она заперта.

— Тогда отопри ее.

— У меня… у меня нет ключей.

— У тебя нет ключей? А где же они, черт бы тебя побрал?

— В моей… в моей сумке. У двери.

Он грязно выругался. Оскорбления, произнесенные тихо, почти неразборчиво, не стали от этого менее страшными и угрожающими. Саммер даже не пыталась вникнуть в смысл слов, которые он прошипел, волоча ее за волосы обратно к похоронному бюро. Следуя за ним, спотыкаясь и согнувшись в три погибели, женщина испытывала только ужас. Она ощущала на языке его вкус — острый, как уксус.

Саммер скорее услышала, чем увидела, как мужчина принялся тщетно дергать ручку входной двери. Щелк, щелк, щелк…

— Эта дверь тоже заперта.

Саммер съежилась от страха.

— Только попробуй сказать мне, что у тебя нет ключа. Только попробуй сказать мне, что не можешь открыть эту чертову дверь. Только попробуй сказать мне, что ключ от этой двери и ключи от твоей машины заперты в этом проклятом здании. Только попробуй…

Ситуация была предельно ясной, но Саммер ни за что на свете не примирилась бы с этим. Ее согласия, однако, никто не спрашивал. Он отпустил ее волосы. Из его груди вырвалось что-то среднее между воем и рычанием, вселив в душу Саммер смертельный ужас.

— Простите меня! Пожалуйста… — бормотала она, когда он подтянул ее к своему лицу и в упор, устрашающе посмотрел на женщину.

Быстрый переход