— Нет.

Они оба знали, где остались ее деньги. В сумке, которая вместе с ведром и пылесосом лежала у парадной двери похоронного бюро.

— Посмотри, сколько на указателе бензобака.

Было чуть меньше четверти бака.

— Этого нам хватит миль на восемьдесят — девяносто. — Колхаун задумчиво посмотрел на огни бензоколонки.

У Саммер внутри все похолодело при мысли, что он собирается сделать, чтобы получить бензин. Терпение ее лопнуло. Этот его взгляд оказался последней каплей.

— Я не намерена ехать восемьдесят миль. — С нее хватит. Она больше не участвует ни в каких опасных или незаконных операциях.

Мужчина пропустил мимо ушей ее слова или не придал им значения.

— Сворачиваем туда, ладно?

— Нет! — почти выкрикнула Саммер и в подтверждение своей решимости сильнее надавила на газ. «Шевроле» дважды чихнул, потом рванулся вперед. — Нет, нет и нет!

— Тысячу раз нет? — Он посмотрел на Саммер так, словно у нее вырос второй нос. — Тебе что, шлея под хвост попала?

— Я не стану участвовать в ограблении!

— Да я хотел остановиться, чтобы снять с мотора провод.

— Нет!

Они подъехали к перекрестку, от которого шоссе вело в город. Прямо за светофором Саммер увидела небольшую табличку с номером дороги 266. Она знала, где они!

— Поворачивай направо.

Женщина посмотрела по обеим сторонам темной, пустынной ленты автострады — и повернула налево. И как раз вовремя вспомнила о том, что надо выжать сцепление. «Шевроле» вильнул, но продолжал движение.

— Эй, я сказал, направо.

— Нет.

— Что ты хочешь сказать своим «нет»?

— Я еду домой.

— Что?

— Ты слышал.

— Едешь домой?

— Вот именно.

— Ты хочешь сказать, в Мерфрисборо?

— Совершенно верно.

— Ты, должно быть, лишилась своих куриных мозгов!

— Я еду домой. — Саммер сжала зубы, вцепилась руками в руль, не глядя в его сторону.

— Тебе захотелось умереть или ты просто дурочка? Мерфрисборо — это где плохие дяди, ты разве забыла?

— Где были плохие дяди. Сейчас они скорее всего разъехались по этой части штата Теннесси, разыскивая нас. И в любом случае они ищут микроавтобус, ты ведь сам сказал. Они не обратят внимания на эту машину, даже если поедут рядом.

— Кончай трепаться, Розенкранц, и разворачивайся назад.

— Я Макафи, — прорычала Саммер, — и я еду домой! Я отказываюсь дальше участвовать во всем этом. Какие бы дела у тебя ни были, меня они не касаются. У меня свой бизнес, я была занята своим делом, когда ты похитил меня. Я не имею ничего общего с убийством того парня у похоронного бюро. И ничего общего с кражей микроавтобуса. Или тех трупов. Или этой машины. Я никогда в жизни не участвовала ни в чем противозаконном. Полиция ищет не меня. И ни у кого нет никаких оснований убивать меня.

— Да, в самом деле? — его голос был зловеще тих. — А как насчет меня?

— Что? — теперь она посмотрела на него.

— А если у меня есть эти основания? А если ты дала их мне? А если я в случае неповиновения сожму пальцами твою шею и выдавлю из тебя твою жизнь? Об этом ты подумала?

— Если хочешь, давай, делай это сейчас, — произнесла Саммер и снова стала следить за дорогой.

Наступило молчание, Саммер чувствовала на себе его взгляд. Она поняла, что он блефует, и это ему не очень понравилось.