Глядя со злобой в его спину, она замурлыкала вполголоса:

— Если по соседству у вас…

С тех пор как она повстречалась с ним, этот дурацкий мотив практически без перерыва звучал в ее голове.

Маршируя следом, Саммер напевала. Он продолжал идти. Она стала петь громче. Он шел в том же темпе. Запела совсем громко. Вдруг его спина напряглась и он замедлил шаг.

— …странное творится, то за помощью к кому вам лучше обратиться? — Саммер «убавила громкость», но слова были по-прежнему различимы.

Франкенштейн остановился и обернулся, чтобы посмотреть на нее.

Саммер тоже остановилась. Склонив голову набок, она усмехнулась и продолжала:

— К охотникам за привидениями. Тра-та-та-та-та-та-та!

— Ты что, надо мной издеваешься? — его вопрос прозвучал так, словно он не верил, что такое возможно.

— Я? — Саммер прекратила петь и отрицательно покачала головой, стараясь придать своему лицу невинное выражение.

Некоторое время Франкенштейн молча взирал на нее, потом повернулся и пошел дальше.

А Саммер начала сначала:

— Если по соседству у вас странное творится…

— Ты не могла бы прекратить эту идиотскую песню? — Во взгляде, который он метнул через плечо, сквозило явное раздражение. А тон ясно показывал, что он с трудом сдерживается.

— Извини. Я не знала, что она тебе не нравится, — промолвила Саммер ангельским голоском. Но когда мужчина снова отвернулся, она пропела с ядовитой интонацией: — А я духов не боюсь!

— Черт тебя побери, Розенкранц! Заткнись же ради Бога! — Повернувшись, он все еще пытался держать себя в руках, хотя было заметно, что он буквально кипит от злости.

Саммер фыркнула. Она не могла уняться.

— И перестань смеяться.

— Ну знаешь, я буду смеяться, когда хочу. И буду петь, когда хочу, — ответила она спокойно и принялась снова петь.

— Ах, ты не хочешь прекратить? — закричал он. Маффи внезапно залаяла, и он с раздражением опустил собаку на землю.

Саммер, чувствуя себя в безопасности в десяти футах от него, продолжала петь:

— Тра-та-та-та-та-та-та!

— Черт возьми, Розенкранц, я предупредил тебя! — Франкенштейн стоял, уперев сжатые кулаки в бока. Его глаза метали молнии.

— А чем тебе не нравится эта песня? — с усмешкой спросила Саммер. — Даже если ты думаешь, что у тебя есть твое личное привидение, это еще не причина, чтобы принимать песню на свой счет.

— Ах, ты…

Саммер была уверена, что непроизнесенное слово не самое лестное для нее. Она поняла это по выражению его глаз. Франкенштейн опустил руки и теперь сжимал и разжимал пальцы, словно примеривал их к ее шее. Его выглядывавшие из майки мускулы вздулись, словно холмы, которые они только что преодолели. Козырек бейсбольной шапочки низко надвинут на лоб. Словом, вид у него был воинственный.

Саммер знала, что любой намек на его одержимость призраком Диди подобен удару ниже пояса, но ей было все равно. Пора дать понять этому мистеру супермену, как смехотворна вся эта чушь с привидениями.

— А я духов не боюсь! — пропела она насмешливо.

Его глаза просто пылали гневом, тело напружинилось.

— Перестань, Розенкранц, — процедил Колхаун сквозь зубы.

Саммер усмехнулась:

— Если по соседству у вас странное творится, то за помощью к кому вам лучше обратиться? К охотникам за привидениями! Тра-та-та-та-та…

До последних «та-та» она не успела добраться. С яростным криком он бросил на землю монтировку и сумку и кинулся на Саммер.