От шефа я рванул к Ракитину, сказал, что на завтра назначена репетиция пресс-конференции, после тренировки, разумеется. Андрей Борисович для вида поморщился, хотя я просек, что ему это любопытно — ну, в самом деле, зрелище для наших людей экзотическое. Да, он добавил еще, что заходили два челябинских молодца, познакомились. Попросили разрешения потренироваться, чтобы форму не терять. Справедливый Ракитин разрешил, парни поспарринговались без фанатизма…

— …что-то в них есть, — твердо сказал Ракитин. — Кое-что, да они умеют. Не пентюхи с улицы это точно.

Я кивнул понимающе:

— Посмотрим, кто еще прибудет. Что за публика. Сдается мне, что будет интересно…

Примерно на этом мы расстались, а вскоре мне поступил сигнал на пейджер от шефа — прибыть срочно.

Недоумевая, что за пожар такой, я откладывать не стал и прибыл, Алина лишь головой кивнула на дверь кабинета, и я вошел.

— Ага, здесь уже! Оперативно, — похвалил босс. — Вот что, сейчас возьмешь мою машину с водилой, рванете в аэропорт. Участники прибудут, вип-персоны, понял? Из Москвы. Надо встретить.

— Понял.

— Сейчас еще поймешь.

И он объяснил, что прибывает некий тип, уже участвовавший в подпольных боях и побеждавший, уже известный в узких кругах. Имени своего он не афиширует, выступает под кличкой «Бомбер» — бомбардировщик, значит…

— По-английски, что ли?

— Ну, так выходит.

— А что, по-русски нельзя сказать?

— Спроси чего полегче! — полыхнул шеф. Взгляд жестко сверкнул. — Такой уж, видать, этот… сноб.

Сноб прилетает не один, а с личным менеджером, он же адвокат и, вообще, похоже, на все руки мастер. И швец, и жнец, и на дуде игрец. Этого зовут Аркадий Львович.

— Серьезные люди прилетают, — сказал я с иронией, но шеф юмора не поддержал:

— Сами-то они, может, и петрушки, да за ними могут на самом деле могут монстры быть, это верно… Короче, надо по людски встретить. Я не могу — не в уровень мне. Давай ты. Водилой, кстати, Ильдар, знакомый твой — он теперь у меня на БМВ, пошел на повышение… Давайте, до самолета два часа.

— Есть, — по-военному ответил я.

Уже в пути я от Ильдара узнал, что везти гостей надо в гостиницу «Россия» — это рядом с цирком, где будет проходить состязание.

— Не был еще там?

— Не довелось как-то.

— Ну, увидишь! Там же и мэрия, ну, Горсовет по-старому. Увидишь…

Уфимский аэропорт находится километрах в двадцати к югу от города. Мы переехали мост через реку Белую, по-башкирски — Агидель, помчались по четырехполосной трассе вдоль всяких пригородных мест и сооружений. В порту мы выяснили, что московский рейс прибывает через час, зашли в буфет, попили кофе со всякой сдобной чепухой, и тут на пейждер пришло сообщение от Алины:

«Позвони, когда сможешь». И незнакомый номер телефона. Домашний, должно быть.

Ильдара, чувствовалось, разбирало любопытство спросить, но дисциплина перевесила. Промолчал, хотя и поерзал.

Мы допили кофе, поболтали о пустяках, здесь и объявление подоспело: прибывает московский рейс… мы пошли встречать.

Наших гостей узнали сразу: одеты ярко, броско, сразу заметны в темной толпе, где большинство в одежде черных, коричневых, чернильных тонов… Они тащили и два здоровенных спортивных баула. Почему-то я думал увидеть Аркадия Львовича юрким, мелким, жуликоватым мужичком — а оказался рослый, вполне спортивный, представительный и даже обаятельный:

— Здравствуйте, здравствуйте… — приятным низковатым голосом с барскими модуляциями заговорил он дружелюбно вроде бы, но снисходительно, как старший с младшими.