|
— И как, по твоему, я буду себя чувствовать на пляже? У меня вся спина в шрамах. — Скажешь еще! Вся спина! Семь маленьких шрамиков, через несколько месяцев тебе их отшлифуют сенсы, и от них следа не останется. — Но сейчас они видны очень даже хорошо, — Лина упрямо гнула свою линию. — Стоит немного загореть, и шрамы станут еще более заметными, сама знаешь. — Дура, — констатировала Лена. — Кто их будет разглядывать? При такой внешности на подобные мелочи не обращают внимания. И вообще, можешь ночью загорать, раз уж такая стеснительная. Лина, не сдержавшись, усмехнулась, но тут же нахмурилась. Ленка, поняв ее мысли превратно, моментально принялась ее утешать: — Прекрати! Ты ни в чем не виновата. Не вздумай винить себя в гибели Маринки. Если бы не ты, погибла бы вся группа, ей просто не повезло. — Не в том дело, — отмахнулась Лина. — Слишком много странностей, и чем дальше, тем их больше. Очень настораживает то, что Мюллер отправляет меня подальше в такой момент. Ты ведь знаешь, как она ко мне относится. — Все знают, — улыбнулась Лена. — Даже завидно, к тебе одной она относится как к человеку. Думаешь, настоятельница чего то опасается? — Похоже. Даже маршрут выбран странный, мне придется начать с перегона вертолета. Разве это работа для воспитанницы? — Не преувеличивай. Как пилот ты не очень, вот она и не упускает возможности поднять твои навыки. — Ленка! О чем ты говоришь?! Разве ты не видишь, что вокруг одни странности? Что вообще происходит?! В палату зашла вторая пациентка. Из за переломанной челюсти она не могла поддерживать разговор, впрочем, после мучительных врачебных процедур у нее не было желания даже слушать, о чем говорят подруги. Не смотря в их сторону, девушка проследовала мимо, плюхнулась на койку, уставившись в потолок. Лена, покосившись на нее с опаской, шепотом произнесла: — Назревает что то крупное. — Что? — тем же шепотом поинтересовалась Лина. — Точно никто не знает, ты же сама должна была слышать разное. — Ленка, да эти слухи ходят по Монастырю годами! — Так и есть, — согласилась девушка. — Но сегодня в соседнюю палату привезли девушку из боевой группы. Аппендицит. — Откуда она здесь взялась? У нас тут не госпиталь для воительниц. — Ты слышала, что в северном секторе Главного Полигона занятия сейчас не проводятся? — Ну? — Так вот, ее привезли оттуда. — Как она там очутилась? — Не знаю. Помнишь, неделю назад прошел слух, что ночью транспортники садятся на полосу для истребителей ПВО и забирают контейнеры с тварями из Клетки, увозя их в новый тренировочный центр на Алтайской базе? — И что? — И то! Самолеты действительно садились ночами, об этом проболтались техники. Но что, если они ничего не увозили, а наоборот, высаживали боевые группы? Ведь как раз оттуда есть прямая дорога в северный сектор, нас не раз по ней возили. Кто знает, может, там сейчас сосредоточены огромные отряды из боевых групп и спецназа. — Бред! — констатировала Лина. — Тебе надо поспать подольше, это наверняка последствия обезболивающих медикаментов. Кто в здравом уме будет готовить серьезную операцию в Центральной России? Тут полная тишина, попросту нет такого противника, против которого необходимо собирать крупные силы. Даже два десятка спецназовцев, по местным меркам, огромный отряд. Местность по степени опасности относится к первой и второй группам, тут попросту не с кем воевать. — Это у тебя бред, — фыркнула Лена. — Ты мозги на больничной койке отлежала. Вспомни, что было вчера вечером, когда нас грузили в десантный борт? Сколько я себя помню, на аэродроме всегда было пусто. Согласна? Лина утвердительно кивнула и добавила: — Я не слепая и видела, что там много техники. |
