Она услышали, как одна из стоявших снаружи послушниц спросила, может ли она помочь. Эвви закричала:

— Отстань от меня!

Луво повернул свой головной нарос к остальным:

— Она желает покинуть эту землю.

— Она боится остаться, — тихо сказал Браяр. — Она боится, что император схватит её и будет пытать её — или нас. Ты замечательно поработал, приведя её в порядок после того, что с ней сотворили эти чудовища, Луво.

Тут ему пришлось замолчать. Он боялся, что расплачется.

— Такие глубокие раны лечит только время, — продолжила Розторн. — Браяр, возможно, тебе следует отвезти Эвви домой. Первый Храм Круга — дом моей религии. Обязательства — только мои.

— Почему бы тебе не отвезти Эвви домой, а мне — остаться? — резко спросил Браяр, поскольку мысль о том, чтобы оставить здесь Розторн, резала его сердце подобно кинжалу. — У тебя холодная голова, необходимая в пути, и тебя там ждёт Ларк.

— Мы все устали и всё ещё голодны, и правда, я не собирался начинать ссору, когда вы нам уже так сильно помогли, — сказал Парахан. — Идёмте. Отложим это на потом. Нам с Судой нужно проверить воинов.

Браяр и Розторн переглянулись:

— Нам следует проведать лекарей, — сказала Розторн.

— Нет, — прямо заявила Суда. — Если враг вернётся, пока вы ещё здесь, то вы — боевые маги. Делайте всё, что можете, чтобы восстановить свои силы, но не лечите никого, пожалуйста.

— Я поговорю с Эвви, и спою ей, — сказал Луво. — Если так будет лучше, то конечно же она должна уехать домой. Я лишь надеялся показать ей всю мою гору.

Парахан выбрался из бадьи, и спустил кристаллическое существо на пол:

— Добро пожаловать в мир людей, друг мой, — тихо сказал он. — У нас у всех есть те, кому мы хотели бы показать свои любимые сокровища, только времени не хватает.

Глава 22

Одевшись, Эвви не осталась у себя в комнате. Другие будут задавать ей вопросы и пытаться понять её, когда она и сама-то себя не понимала. Вместо этого она сбежала из храма Живого Круга, чтобы бродить по Гармашинг.

На улицах были люди, и все — при деле. Большинство из них выносили обломки из дворов домов и храмов. Имперская армия не один день поливала город дождём из камней и бомб с зайао, прежде чем Генерал Сэруго явилась, чтобы отвлечь солдат. Теперь даже самые малые дети помогали в уборке, вываливая корзинки мусора в тачки и телеги. Эвви чувствовала себя виноватой за тунеядство, но её сила всё ещё была не такой, как неделю назад. Даже её тело было утомлено: когда она попыталась что-то поднять, ощущение было такое, будто её руки и плечи были как переваренная лапша.

Она не приняла во внимание, что людям теперь может быть не безразлично её янджингское происхождение. Трудно было держать себя в руках, когда кто-то плюет тебе под ноги. К счастью, это случалось нечасто. Когда Эвви видела других людей родом из Янджинга, она кивала, и они кивали в ответ. Они знали, каково это — носить лицо врага, пусть они и провели всю жизнь здесь. Эвви видела здесь пару храмов ба́йта, ещё когда они зимовали в городе. Они строились для поклонения Канзан, богине милосердия и исцеления, и Ту́ян, бога, который был небесами. То, что в Гармашинг были янджингцы, имело смысл, поскольку в этой стране было много чужестранных храмов. За ними наблюдали, или держали их под замком во время осады?

С минуту она рассматривала возможность зайти в байта, но передумала. Она не знала, сколько она ещё будет бродить, пока не устанет окончательно, и не будет вынуждена ехать на попутной повозке обратно в храм Живого Круга.