Докьи сделал жест, оставляя пальцами след из густого чёрного пламени. Они с Розторн мгновенно оказались заключены в сферу из теней, почти касавшуюся потолка комнаты. Внезапно Розторн, которая мёрзла всё время с тех пор, как покинула Куши, ощутила тепло. Она втянула свою собственную силу себе под кожу, чтобы не смешивать своё чувство растений с каменной магией этого великого человека.

— Твои дети не такие безмятежные, какими были до вашего отъезда в Янджинг, — сказал Докьи.

Розторн вздохнула:

— Нет, Почтенный Посвящённый. Император оказался более ошеломляющим, чем нам бы хотелось. Ты предупреждал нас об этом.

— Но мне всё же жаль, что я оказался прав.

Он помедлил, затем спросил:

— Розторн, ты всё ещё искренна в своих клятвах?

— Конечно, Почтенный Посвящённый!

— Как я уже говорил, я пытался сам справиться с этим, но как сильно бы я ни старался, я не мог ступить на дорогу к моей цели. Я не испытывал такого сопротивления моим делам с тех пор, как был посвящённым с десятилетним стажем.

Он очень аккуратно открыл рюкзак на столе, и опустил его кожаные края вокруг его содержимого. Внутри была большая коробка из древесины груши, в которой было четыре выдвижных ящика. На сторонах и на верхней части коробки были вырезаны символы.

Розторн сжалась от волн силы, которые, казалось, текли от коробки.

— Что это? — спросила она.

— Эта коробка содержит величайшие сокровища нашей религии, — тихо сказал он. — Живой Круг без них распадётся на части.

Розторн покрылась гусиной кожей.

Докьи коснулся маленькой золотой кнопки на самом нижнем ящике. Он аккуратно потянул, и три верхних ящика отделились. Ящики не были вставлены в коробку, они были сцеплены вместе.

— Посмотри, — тихо сказал он Розторн.

Содержимое самого нижнего ящика, или коробочки без верха, было завёрнуто в некрашеный шёлк. Робко, используя лишь кончики пальцев, Розторн развернула слои ткани сверху. Под ними лежала чаша. По безмолвному призыву Докьи, она взяла чашу, ахнув, когда магия потекла вверх по её рукам и через её вены.

Чаша была размером с её ладонь, и была сделана из обожжённой красноватой глины безо всякой глазури. Казалось, что из круглого, плоского основания чаши растут четыре извивающихся ветви, вырезанные из белого тополя. Само основание было прикреплено к тонкому гранитному кругу. Внешняя сторона глины была покрыта ещё какими-то незнакомыми ей вырезанными знаками, но внутренняя сторона была гладкой. Предмет был чрезвычайно простым, но у неё дрожали кости от скрытой внутри него силы. Ей как-то удалось осторожно поставить чашу обратно в ящик, и снова накрыть её.

— Почтенный Посвящённый? — прошептала она.

— Чаша Воды, — сказал он ей.

Он стал двигать три ящика на их место поверх чаши, пока Розторн не услышала тихий щелчок. Теперь он коснулся золотой кнопки на третьем ящике, и стянул два верхних ящика в сторону. Он жестом предложил Розторн убрать шёлк, скрывавший содержимое ящика.

— Нет, — сказала она.

Розторн всё ещё тряслась после прикосновения к чаше.

Хмурясь, Докьи повторил свой жест.

Розторн запустила дрожащую руку внутрь, и открыла содержимое ящика. Там лежал шар из прозрачного камня или хрусталя, внутри которого горело пламя, казалось бы без воздуха и без топлива.

— Возьми, — приказал Докьи.

Чувствуя, что она собирается отказаться, он приказал:

— Каждый хранитель должен держать их в руках. Возьми его!

Розторн закрыла глаза, и обхватила шар пальцами. Он был тёплым.

А потом ей стало невыносимо жарко, она горела в своей собственной коже.