Она не заметила, когда Докьи покинул комнату и вернулся с подносом, на котором были чай и пирожки. Она немного пришла в себя, когда он обернул её пальцы вокруг тёплой чашки.

— Выпей. Ты понимаешь, девочка? Ты отнесёшь их в Храм Запечатанного Глаза в Дримбаканг Лоу, на западе отсюда. Их жрецы — единственные, кто может прятать такие вещи так, чтобы никто другой их не почувствовал. На них не влияет власть, которую великие магии имеют над другими. Лишь посвящённый исключительной воли и силы может нести такую ногу. Лишь посвящённый с вескими причинами для возвращения может отнести Сокровища туда — и вернуться.

Розторн медленно подняла на него взгляд. Она готова была поклясться, что услышала, как Ларк попросила кого-то отозвать Комаса домой от ткацких станков.

— А если бы у меня не было таких причин?

— Выпей.

Докьи помог ей поднести чашку к её губам. После нескольких глотков она начала ещё больше приходить в себя.

— Ты стала бы жрецом Запечатанного Глаза. Как я тебе уже говорил, я пытался сам взять на себя эту ношу. Благодаря богам, полагаю, я потерпел неудачу. Ты же обязана добиться успеха.

Розторн осушила чашку, и поставила её на поднос.

— А что, если что-то случится со мной? — прошептала она. — Солдаты императора…

Она повернула голову. Вот — это был голос Нико. Он говорил о Трис, и о Лайтсбриджском Университете.

Докьи взял её за подбородок, и заставил посмотреть себе в глаза:

— Скоро ты перестанешь слышать звуки. К тебе их приносит ветер. Или, возможно, это живительная кровь всех растений, которые цепляются друг за друга корнями под поверхностью этого мира. Звуки утихнут. Слушай.

Его голос заставил её моргнуть.

— Я не ошибся в тебе, — с великим удовлетворением произнёс он. — Сперва они могут отвлекать. Но я знал, что принятие Сокровищ не сведёт тебя с ума.

— Но ведь кто-то из Гармашинг мог бы… — начала Розторн.

Затем она увидела сложность текстуры древесины стола. Она ощутила волокна в волокнах, и узоры внутри них. Она мягко провела кончиками пальцев вдоль завитков дерева. Если бы она достаточно сильно сконцентрировалась, то смогла бы проследовать вдоль них до дерева, у которого была взята древесина для стола.

— Ты не слушаешь. Один из моих посвящённых погиб, попытавшись взять коробку, второй потерял рассудок. Больше нет других посвящённых, имеющих одновременно силу для пути, и необходимость вернуться, Розторн.

Докьи говорил ей на ухо, чтобы она больше не слышала ничего другого.

— Только очень сильный маг может пережить сразу и Сокровища, и храм Запечатанного Глаза. Но ты — половина тебя идёт под солнцем, а вторая половина идёт в тени. В Храме Запечатанного Глаза тебе нужна будет тень.

— Что! — взвизгнула Розторн. — Это неправда! Я — растительный маг! Мне нужен солнечный свет, я под ним процветаю…

— Тогда как ты смогла умереть и вернуться?

Она открыла рот, вдохнула, и передумала говорить то, что собиралась. Вместо этого она выдохнула, и потёрла виски:

— Это долгая и трудная история.

— Значит я переживу бои, потому что хочу эту историю услышать. А пока, я — Первый Посвящённый веры Живого Круга, Первый Посвящённый всех храмов Живого круга, и твои клятвы покорности — клятвы мне. Мне нужно, чтобы ты это сделала, потому что если император, если любой злой человек заполучит эти Сокровища, они первым делом отравят наши храмы, а потом — весь мир. И не спорь больше!

Она склонила голову:

— Нет, Почтенный Посвящённый.