- Засранец умом тронулся, - сказал Траслоу. - Скоро у него пена изо рта пойдет и под себя ходить станет. Нам нужно отвести его куда подальше и избавить от страданий.

- Нам следовало пристрелить его, когда была такая возможность, - согласился Старбак и умолк, потому что Свинерд уже покинул кружок и шагал к шалашу Ната.

- Капитан Старбак? - обратился к нему Свинерд.

Старбак взглянул в лицо своему врагу.

- Слушаю вас, полковник, - бесстрастно ответил Старбак. Он заметил, что полковник попытался привести свою внешность в порядок. Его борода была отмыта, волосы расчесаны, а мундир вычищен. Его щека всё еще нервно подергивалась, руки дрожали, но было видно, что полковник прилагает огромные усилия, чтобы держаться твердо и спокойно.

- Могу я переговорить с вами, Старбак, - попросил Свинерд, через секунду добавив: - Пожалуйста.

- Вы пьяны? - резко спросил Старбак. Свинерд обнажил в улыбке свои гнилые желтые зубы. - Пьян лишь от милости Божьей, Старбак, только от его божественной милости. И с его помощью я никогда больше не притронусь к спиртным напиткам.

Траслоу сплюнул, демонстрируя, что ни слову не верит. Свинерд не обратил внимания на это оскорбление, протянув руку в знак того, что желает пройтись со Старбаком.

Старбак неохотно вылез из своего шалаша, вскинул на плечо винтовку и последовал за полковником. На Старбаке были новые ботинки, снятые им с мертвого пенсильванца. Обувь была новой и тесной, но Старбак считал, что через пару дней они разносятся. Хотя теперь, смущенно шагая рядом со Свинердом, он почувствовал, что натер ноги.

Новости об обращении полковника разнеслись по всей бригаде, и солдаты гурьбой повалили к линии пикетов, чтобы своими глазами в этом убедиться. Некоторые, по-видимому, приписывали религиозное обращение полковника очередной пьяной выходке и довольно ухмылялись при виде пьяного идиота, но Свинерд казался глух к вызванному его появлением вниманию.

- Вы знаете, почему вчера я послал вашу роту вперед? - спросил он Старбака.

- Урия Хеттеянин, - коротко ответил Старбак. Свинерд на мгновение задумался, но затем, видимо, из его смутных воспоминаний детства всплыла притча о Давиде и Вирсавии.

- Да,- согласился он. - Я собирался подставить вас под пулю. Мне действительно жаль.

Старбак гадал, как долго продлится показная искренность Свинерда, и полагал, что лишь до той поры, когда жажда полковника одолеет его набожность, но оставил свой скептицизм при себе.

- Смею предположить, что вы следовали чужим приказам, - сказал он вместо этого.

- Всё равно это остается грешным деянием, - искренне заявил Свинерд, таким образом недвусмысленно подтвердив, что приказ подставить роту Старбака исходил от Вашингтона Фалконера, - и я прошу у вас прощения, - Свинерд закончил свое признание, протянув руку.

Терзаемый сомнениями Старбак всё же пожал протянутую руку.

- Не будем больше затрагивать этот вопрос, полковник, - сказал он.

- Вы хороший солдат, Старбак, отличный солдат, а я не облегчал вам жизнь. Ничью жизнь, если быть честным, - угрюмо признался Свинерд. Полковник всхлипывал, когда делал свое нерешительное признание в кружке молитвенного собрания, но теперь, казалось, пришел еще в более удрученное состояние. Он отвернулся и принялся смотреть на север, где в далеких полях можно было разглядеть группы янки за ближайшей лесополосой. В этот день ни один человек с обеих сторон не проявлял воинственности, даже снайперы, любившие убивать с дальнего расстояния, и те зачехлили стволы. - У вас есть библия? - внезапно спросил Старбака полковник.

- Конечно же, есть, - Старбак нащупал в нагрудном кармане небольшую библию, которую прислал ему брат. Джеймс надеялся, что библия приведет Старбака к раскаянию, подобному тому, что теперь меняло Свинерда, но Старбак хранил библию скорее по привычке, чем по необходимости. - Хотите? - спросил он, протягивая книгу полковнику.