Генерал даже считал, что заслуживает этой праздной роскоши, ведь разве он не содержит Легион на собственные деньги? Другие с энтузиазмом отправились на войну, но Вашингтон Фалконер к энтузиазму добавил и толстый кошелек. В самом деле, лишь немногие в Конфедерации столько потратили на полк, сколько Вашингтон Фалконер, так почему же он не может время от времени награждать себя некоторыми соблазнами цивилизации?

И вот, когда бригада должным образом расположилась лагерем на западном фланге армии Джексона, генерал Фалконер вскоре нашел причину посетить Гордонсвил ради комфортной ночи. Предполагалось, что он не должен покидать бригаду без разрешения генерала Джексона, но будучи уверенным, что такое разрешение он не получит, Фалконер нашел собственное оправдание.

- Мне нужны очки, - беззаботно сообщил он Свинерду. - В последние дни я не могу рассмотреть на карте мелкие детали.

И под этим медицинским предлогом он взобрался на коня и в сопровождении капитана Мокси направился на восток. Город находился всего в трех часах езды, так что вряд ли этот проступок можно было назвать серьезным, и Свинерд получил строжайшие инструкции ничего не предпринимать без разрешения Фалконера, а если возникнет непредвиденная ситуация, то в Гордонсвил должен быть немедленно послан гонец.

Генерал посчитал, что даже полный идиот поймет этот простой приказ, а Свинерд, по мнению Фалконера, таковым и являлся. Он был идиотом с бутылкой, но теперь выставлял себя еще более подозрительным идиотом с этой нелепой привязанностью к Святому Духу.

Собственная душа генерала воспарила в то самое мгновение, когда он выехал из лагеря. Он всегда ощущал подобное воодушевление, оставляя позади мелочные и вызывающие раздражение дела бригады, где ничто нельзя было сделать прямым путем и даже простейший приказ вызывал кучу вопросов, препятствий, непонимание и даже чистое неповиновение, и чем больше на него наваливалось этих разочарований, тем больше он убеждался, что корень всех этих проблем лежал во враждебности людей вроде Таддеуса Бёрда, полковника Свинерда и Натаниэля Старбака. Особенно капитана Натаниэля Старбака.

Взять простой вопрос с нашивками с полумесяцем. Не так уж просто оказалось заполучить эти эмблемы из ткани, потому что во времена военного дефицита в Конфедерации подобные материалы были роскошью, но Фалконеру удалось изготовить эмблемы во Франции, а потом контрабандным путем провезти в Уилмингтон на быстром корабле, пробившемся через блокаду. Одна только стоимость нашивок заслуживала уважения! И конечно же, предполагаемой функцией эмблем тоже стоило восхититься, ведь красный полумесяц должен был как пробудить гордость у солдат бригады Фалконера, так и послужить знаком отличия в дымном хаосе сражения.

И что из этого вышло? Ухмыляющиеся солдаты использовали нашивки в качестве игральных фишек или дарили их подружкам.

Другие чистили эмблемами винтовки или пришивали их в качестве заплаток на заднюю часть штанов, это оскорбительное поведение вынудило генерала ввести суровые наказания для всех, кто не прикрепит эмблему с красным полумесяцем к кителю, после чего возникли религиозные протесты против ношения символа Магомеда в христианской стране. Солдаты написали в газеты своих городов и устроили молитвенные собрания, чтобы замолвить перед Господом слово за языческую душу Вашингтона Фалконера, а семь армейских капелланов донесли эти протесты до самого Военного департамента, заставив Фалконера объяснять, что полумесяц является не религиозным символом, а лишь частью фамильного герба, но это разъяснение лишь вызвало новые жалобы по поводу восстановления в Америке аристократических привилегий.

Кампания против нашивок являлась отвратительной мешаниной лжи, а теперь всё дело и вовсе пошло прахом, потому что те, кто не желал носить полумесяцы, просто утверждали, что потеряли эмблему в сражении. Всё это означало, что Вашингтону Фалконеру не оставалось другого выбора, как признать поражение, поражение, которое было еще горше от его убеждения в том, что дирижировал всем этим конфликтом Натаниэль Старбак.