Ли начал войну, имея значительную репутацию, но ничего с этой хорошей позиции не достиг, хотя при этом, совершенно не прилагая усилий, чем Фалконер мог только восхищаться, Ли поднялся до командующего армией Северной Виргинии. Единственное объяснение, которое Фалконер мог дать этому феномену, заключалось в том, что лидеры Конфедерации были обмануты солидными манерами Ли и уверовали, что за спокойными и заслуживающими доверия глазами генерала скрывалось глубокомыслие, но Фалконер не мог в этом признаться даже двум из этих лидеров.

- Меня беспокоит, что он слишком осторожен, - вместо этого произнес Фалконер, - хотя, конечно, осторожность в настоящий момент может оказаться правильной тактикой.

- В смысле, позволить врагу подойти к нам поближе? - предположил толстый конгрессмен.

- В данный момент, да, - подтвердил Фалконер, - потому что мало смысла самим нарываться на неприятности. Пусть разобьются о наши бастионы, да? - он улыбнулся, уверенным тоном произнося эти слова, но в глубине души прибытие завтра в Гордонсвил генерала Ли его беспокоило, в этом случае город наверняка заполнят офицеры-конфедераты высокого ранга, которые будут коситься на Фалконера, узнав, что он покинул свою бригаду без разрешения, а неприязнь Каменной стены Джексона нужна была Фалконеру в последнюю очередь.

Джексон уже с подозрением относился к Фалконеру из-за того, что генерал запоздал с контратакой у Кедровой горы, хотя, к счастью, захват вражеского знамени значительно укрепил репутацию Фалконера, но даже в этом случае Джексон мог оказаться могущественным врагом, особенно учитывая, что "Ричмондский наблюдатель" в той же степени поддерживал Джексона, как и Фалконера. В общем, решил Фалконер, настал момент тактического отступления.

- Полагаю, эти новости означают, что нам следует вернуться в лагерь нынешним же вечером, Мокс, - сказал Фалконер, повернувшись к адъютанту. - Если сюда приезжает Ли, вне всякого сомнения, у него есть для нас приказы, к которым нужно быть готовыми.

Капитан Мокси скрыл свое удивление столь скорым отъездом и разочарование тем, что лишился удовольствий дома терпимости по соседству.

- Я распоряжусь подать лошадей, сэр, - ответил Мокси, и когда усталых животных оседлали, оба офицера, так и не приняв ванну, не говоря уже о более изысканном городском досуге, направились на запад, к надвигающимся сумеркам. В отеле один из конгрессменов отметил, что стране действительно повезло иметь на службе такого преданного и дисциплинированного человека, как Вашингтон Фалконер, и трое его коллег торжественно согласились с этим мнением, а потом встали с кресел и поспешили в соседний дом.

Настала уже полная темнота, когда Вашигтон Фалконер добрался до фермы, где располагался его штаб. Полковник Свинерд еще не спал, сидя при свечах под скрещенными знаменами Легиона Фалконера и пытаясь разобраться в беспорядочных счетах бригады. При виде Фалконера он встал, спрятав свое удивление внезапным возвращением генерала, и доложил о событиях дня. Двоих человек арестовали за пьянство в таверне Маккомба, и они ожидали наказания до утра.

- Я думал, что запретил ходить в таверну, - сказал Фалконер, вытягивая правую ногу, чтобы Мокси мог стянуть сапог.

- Именно так, сэр, - подтвердил Свинерд.

- Но невозможно удержать мерзавца от выпивки, вы это хотите сказать, Свинерд? - язвительно спросил Фалконер.

- Я собирался сказать, сэр, что у Маккомба работает пара шлюх, и многие рискуют ради них.

- У Маккомба есть женщины? - прорычал Фалконер. - Тогда нужно арестовать этих мерзких тварей! Будь они прокляты. Я не хочу, чтобы половина бригады подцепила сифилис, - он закурил сигару, вполуха слушая, как Свинерд продолжает доклад, но притворяясь, что весь внимание, Фалконер на самом деле думал о том, насколько же ему отвратительно новое проявление идиотизма Свинерда.

Старый пьяница Свинерд совершенно не попадался на глаза, он был досадной помехой, конечно же, но предсказуемой помехой, небольшой ценой за поддержку его кузена, издателя "Ричмондского вестника".