Адам едва ли мог не согласиться с таким разумным и энергичным обещанием и потому кивнул.

- Да, сэр.

- Молодец, - похвалил его Гэллоуэй, а потом замедлил шаг лошади, когда всадники добрались до небольшой возвышенности. Синие мундиры скрывались под черными непромокаемыми плащами, свисавшими до сапог, но они знали, что эта маскировка не особо пригодится, если они нарвутся на патруль мятежников.

Однако, похоже, погода смыла всю наблюдательность мятежников, потому что Гэллоуэй с Адамом смогли рассмотреть позиции бригады Фалконера, и ни один пикет или часовой не заметил их присутствия. Они нанесли на карты расположение лагеря Легиона, состоящего из шалашей, среди которых торчали пирамидки сложенного оружия, а между ними вился дымок от нескольких костров, еще боровшихся с ветром и дождем, а потом отметили стоящий среди палаток крепкий фермерский дом, который, как было известно Адаму, являлся штабом бригады Фалконера.

Время от времени какой-нибудь солдат пробегал от одного укрытия к другому или уныло ковылял из фермерского дома, но за исключением этого лагерь выглядел покинутым. Дальше на юг лежал луг, где находились фургоны с припасами и стояли с поникшими головами привязанные лошади. Адам показал Гэллоуэю покрашенные в белый цвет телеги с боеприпасами, а потом навел бинокль на незнакомые повозки и увидел, что они принадлежат артиллерийской батарее, размещающейся неподалеку от бригады его отца.

- Сколько, вы считаете, выставлено часовых у фургонов? - спросил Гэллоуэй, всматриваясь через свой бинокль.

- Обычно дюжина, - ответил Адам, но я вижу только одного.

- Там должны быть и другие.

- Укрылись в фургонах? - предположил Адам.

- Думаю, что так, значит, мерзавцы заметят наше приближение, - похоже, перспектива драки вызывала у Гэллоуэя восторг. Он знал, что не может нанести армии Джексона серьезный удар, на самом деле сегодняшней ночной атаке предстояло стать ничтожным булавочным уколом, но Гэллоуэй и не пытался причинить серьезный урон. Он просто надеялся нанести Югу такое же оскорбление, как и Джеб Стюарт Северу, когда прошелся с кавалерийским набегом по армии Макклелана. В том рейде погибло несколько человек, но он сделал Север посмешищем в глазах всего света. Гэллоуэй надеялся добыть доказательство, что кавалеристы-северяне могут совершать столь же дерзкие и эффективные налеты, как и южане.

Адам вел другое сражение - с собственной совестью. Он подчинился своей суровой совести, когда покинул Юг, чтобы драться за Север, но логика этого выбора означала не только борьбу против своих земляков, но и против собственного отца, и весь его жизненный опыт любви и сыновнего послушания восставал против неизбежности этой логики.

Но он всё равно спрашивал себя, следуя за Гэллоуэем на юг по лесным тропам, чего еще он ожидал, когда пересек линию фронта и присягнул Соединенным Штатам? Адам много месяцев страдал из-за морального выбора, который ставит война, и в финале этих беспокойств и сомнений его охватила уверенность, которая слабела лишь из-за чувства сыновнего долга. Но этой ночью под дождливым небом Адам выкинет этот сыновний долг из своей жизни и тем освободит себя для служения более высокому долгу - ради объединения страны.

Гэллоуэй остановился, спешился и снова всмотрелся на юг через бинокль. Адам присоединился к нему и заметил, что майор наблюдает за полудюжиной хижин, деревянной церковью и ветхим двухэтажным домом, стоящими у перекрестка.

- Таверна Маккомба, - прочитал Гэллоуэй вывеску, написанную смолой на стене дома. - "Хорошая выпивка, чистые пастели и куча еды". Но плохая грамотность. Видите там каких-нибудь солдат?

- Никаких.

- Полагаю, это под запретом, - сказал Гэллоуэй. Он протер линзы бинокля, еще пару секунд рассматривал таверну, а потом вернулся к привязанной лошади и вскочил в седло.