И тут он увидел его, временное укрытие – поваленное дерево с полым стволом. Внутреннего пространства ствола вполне хватало для пригнувшегося мальчишки, а вот птице туда было уже не пролезть.

Последние несколько ярдов беглец почти летел, а птица с каждым шагом своих огромных ног сокращала дистанцию. Она почти уже доставала его спину, когда он нырнул с разбегу в сумрак полого ствола.

Дерево было внутри весьма скользким, и Релкин, не сумев удержаться у входа, проскочил вглубь гораздо дальше, чем рассчитывал, пока не стукнулся обо что-то твердое. Он выхватил кинжал, но тут его рука коснулась неожиданного препятствия, и он понял, что это древесина.

Было слишком темно, чтобы можно было что-нибудь разглядеть, только вдалеке маячил неясный серый круг света от далекого противоположного конца ствола. Что-то, шурша, пробежало над головой, и мальчик резко опустился на колени, выставив вперед руку с кинжалом.

Затем все дерево содрогнулось – птица принялась крушить края отверстия, в которое удрала «дичь». В мозгу Релкина проносилось множество вопросов. Насколько длинно это дерево? Сможет ли он выбраться из другого его конца? И с чем он рискует встретиться по дороге?

Он настороженно прислушался, убедился в том, что птица продолжает штурмовать открытый конец дерева, и стал осторожно пробираться внутри ствола. Больше всего он боялся услышать змеиное шипение. Не хватало еще наткнуться на ядовитую змею в полной темноте. Прождав несколько секунд и не услышав шипения, мальчишка едва удержался, чтобы не побежать. Тщательно проверяя кинжалом пространство перед собой, он двинулся дальше. Часто останавливался и внимательно прислушивался. Лес снаружи звенел обезьяньими голосами.

Чуть позже он заметил, что в лесу наступила тишина. Не ощущал он больше и вибрации от тяжелых шагов птицы-великана. Птица замерла неподвижно. А может, она ушла? Впереди маячил серый круг противоположного выхода. Релкин пошел вперед – глаза устали от напряжения, руки измазались в плесени и слизи, по телу бегали насекомые. В некоторых местах ему приходилось ползти, прорубая дорогу кинжалом. Внутренность дерева была трухлявой, насекомые ползали по пришельцу тучами, но пока еще ни одно не укусило. Мальчишка вознес краткую молитву старым богам. Кости все еще выпадали в его пользу.

Наконец он добрался до другого конца ствола и подозрительно всмотрелся в залитый серым светом проем. Что, если птица ждет его снаружи? А если так, сколько она там еще будет ждать?

Чтобы выбраться наружу, парню следовало опуститься на четвереньки – отверстие было значительно меньше, чем первое. Если птица ждет в засаде, ей подвернется прекрасный случай поймать ускользнувшую добычу. Мысль была крайне неприятной, единственной альтернативой оставалось сидеть в этом дереве без малейших шансов получить помощь из лагеря.

Релкин осторожно высунул голову, чтобы оглядеться. В то же мгновение он увидел, как на него стремительно опускается огромная голова, и юркнул обратно, в безопасность. Клюв с треском опустился на ствол и выбил длинную клинообразную щепку. Птица приостановилась, исследуя повреждение.

Релкин отступал все дальше внутрь. Птица снова набросилась на лежащий ствол. Своим огромным клювом она то и дело пробивала трухлявую древесину насквозь. Релкин не останавливался.

Внезапно дерево подпрыгнуло, и участок древесины над его головой просел и упал к ногам. В темноте мальчишка мельком увидел темный силуэт птичьей головы и увернулся с ловкостью, рожденной отчаянием. Голова опустилась, и клюв вонзился в ствол прямо над мальчиком – так, словно в пробоину влетел наконечник огромного копья.