Энди, шаркая литыми подошвами дешевых ботинок, несколько раз уже упал. В последний, стараясь спасти клетку с котом, разрезал руку от мизинца и до запястья по тыльной стороне. Потом сидел, тупо глядя на текущую и никак не останавливающуюся кровь. Тратить остатки запасенных зелий брухо не стала, оставив его на попечение Зубочистки. Та справилась минут за двадцать, кое-как сумев остановить красные тяжелые капли, сбивающиеся в полноценные потеки. И, плюнув на антисанитарию, штопала кривой походной иглой мелкими злыми стежками.

Бьярн и Бьерн, зло водя мясистыми носами и втягивая воздух, переругивались на рокочущем родном языке. И поминали, через слово, тех самых троллей, это понял даже Энди.

После незапланированного привала они прошли где-то с полмили.

Огромный, мохнатый от моха и старых птичьих гнезд, валун, высившийся на пригорке справа, шевельнулся. Повернул в их сторону лобастую башку с двумя желто-серыми короткими рогами, жадно втягивал обезьяньими ноздрями воздух. Ветер, как назло, рвался от группы прямо к нему.

Зубочистка, осторожно подняв свою металлическо-убойную красавицу, подняла кулак — тихо, стоять, вдруг пронесет?! А Энди…

Энди смотрел на разошедшийся наполовину шов и рубиновые капли, вновь тяжело слетающие вниз, разбиваясь на ртутные шарики, сползающие по пористому боку белого песчаника.

Ноздри тролля шевелились, шумно глотая воздух, пахнущий его, Энди, свежей кровью. Ниа, начав понимать, опустила взгляд, расширившимися зрачками проводив целую вереницу блестящих красных бусин, негромко разбившихся о камень.

Ноздри втянули воздух еще сильнее… замерли, опустив хорошо заметные грубые волоски внутри.

Серо-зеленый глаз с двумя зрачками открылся спустя секунду. И уставился на Энди.

Глава девятнадцатая:

старая дорога на север и серые тени за спиной

Карл помахал рукой, прощаясь с Олле, стоявшим на носу отходящего буксира. Снег, белее своего настоящего тезки, да еще и с легкой зеленцой, травил на бережку. Майка, глядя несчастно и жалея, ждала наготове с бутылкой воды и спертым с гальюна приветливого шкипера рулоном бумаги. «Наготове» повторялось уже третий раз подряд.

— Снег, Снег. — Карл покачал головой. — Не быть тебе моряком.

— Я и не соб… и-и-и-к… ой, й-о-о-о-о…

Карл неслышно усмехнулся и пробормотал под нос:

— Как сказать, как сказать…

Остальные ждали за пирсом, на аккуратных, выкрашенных зеленой краской небольших скамеечках.

— Алекс!

Тот обернулся к Карлу.

— Чего сидим без дела?! Тренируемся, кадеты! Ждем автобус и тренируемся.

— Какой автобус?

Карл чуть не зарычал.

— Рейсовый, до Тромсё. Тренируемся, лодыри!

Алекс, довольно ухмыльнувшись, раскрыл ладонь. Раз от раза получалось все лучше и лучше, разве что нравилось не всем. А кому придется по душе, когда в лицо летит полыхающий файербол?

Крутящийся рыжий шар потрескивал искорками, крохотными, но, все знали, да-да, такими болючими…

Злой, закинув новую порцию, меланхолично жевал и ждал начала, и не ошибся. Как всегда, первый пас ушел к нему.

— Принцесса! Ну-ка, ко всем, отмучается без тебя!

Майка, тряхнув золотым хвостом, скорчила рожицу, но спорить не стала. Характер заставлял, через неудачи-ожоги, работать и работать. Боевой маг должен уметь многое, должен подчинять стихии, должен не бояться и противостоять любому истинному. В том сила, в том успех.

Файербол, шипя и плюясь каплями лавы, начал разгоняться. Туда-сюда, чуть замирая и желая куснуть чужую руку, обратно и снова к кому-то, раскаленной красно-желтой полосой.