|
А, если с проектором — да, да. Мы как раз сейчас проецируем часть подлинной страницы на экран у вас слева, это фрагмент первой страницы первого тома. Наш перевод на экранах справа. Я обращаю ваше внимание на внутренние доказательства, на поэтическое тщеславие слов, точно так же, как и на их значения, которые ясны из перевода. Это стиль весьма узнаваемой и определенной личности. По нашему мнению, это могло быть написано лишь тем, кто непосредственно жил жизнями-памятями, кто жил жизнями своих предков и способен был поделиться личным опытом с не обладающими этим даром. Посмотрим теперь на смысловое содержание документов. Все ссылки на историю в этих дневниках полностью соответствуют тому, что известно нам о той личности, которая, как мы считаем, и оставила нам все эти записи. У нас есть для вас и еще один сюрприз. Я имела вольность пригласить нашего известного поэта Ребета Врееба выйти вместе с нами на эту трибуну и прочесть короткий отрывок из первой страницы в нашем переводе. По нашему мнению, даже в переводе слова звучат совсем по-другому, когда их читают вслух. Мы хотим, чтобы вы соприкоснулись с этим действительно необыкновенным качеством, которое мы открыли в этих книгах. Леди и джентльмены, давайте поприветствуем Ребета Врееба. Из прочитанного Ребетом Вреебом: Я заверяю вас, что я книга судьбы. Вопросы мои враги. Потому что мои вопросы взрывоопасны! Ответы скачут испуганным стадом, Затмевая небо моих неизбежных воспоминаний. И ничто, не является окончательным ответом, Ни один ответ не является достаточным. Какие призмы вспыхивают, Когда спускаюсь я на грозные поля моего прошлого. Я — осколок разбитого кремня, Заключенный в ящик. Ящик вращается и встряхивается. И меня подбрасывает в буре загадок. Когда ящик откроют, я вернусь в это настоящее, Странником в страну дикарей. Медленно (медленно, я говорю) Я заучиваю заново мое имя. Но это не то, что знать самому! Человек под моим именем, этот Лито, Второй в роду это имя носящий, Находит в своем уме другие голоса и имена, И другие местности. О, я обещаю вам (как и мне обещали), Что я отзовусь на единственное имя. Если вы произнесете «Лито», я откликнусь. Я терплю это, терплю и еще одно играет тут свою роль: Я держу в руках все нити! Все они мои. Позвольте мне вообразить любую тему — скажем… Человек, погибший от меча — И все такие люди в моей крови, Каждый образ целехонек, каждый стон, Каждая гримаса. Радости материнства, думаю я. И все постели рожениц становятся моими. Передо мною проходят многочисленные детские улыбки и Сладостные агуканья новых поколений. Первые неуклюжие шажки маленьких детей И первые победы юности принадлежат мне, Я им всем сопричастен. Они ковыляют один за другим, Пока я не вижу ничего, Кроме одинаковости и повторения. «Храни это все в неприкосновенности», — Предостерегаю я себя. Кто сможет отрицать ценность Таких жизненных переживаний, Ценность обучения тому, Что я наблюдаю с каждым приходящим мгновеньем? Ах, но все это прошлое. Разве вы не понимаете? Это только прошлое! ~ ~ ~ Этим утром я родился в юрте на краю конской равнины, в стране более не существующей планеты. Завтра я буду рожден кем-нибудь еще и в другом месте. Я еще не выбрал… Хотя, этим утром… ах, эта жизнь! Когда изображение в моих глазах стало четким, я поглядел на солнечный свет, на истоптанную траву, я увидел полных жизни людей, погруженных в свои сладостно — повседневные дела. Куда… о, куда девалась вся эта наполненность жизнью? Украденные дневники Трое их было, бегущих на север сквозь лунные тени Заповедного Леса, и разрыв между ними, напрягающими все силы, был почти в полкилометра. |
