Проходит дня три или четыре, и вдруг мне начинают звонить журналисты из лондонских газет и говорить:

«Мы тут слышали, вы с Мэлколмом Маггериджем были в Индии и лично наблюдали чудо».

Так родилась звезда… И вот за такую критику меня пригласили в Ватикан, в закрытое помещение, содержавшее Библию, магнитофон, монсеньора, диакона и священника. Там меня спросили, могу ли я пролить какой бы то ни было свет на дело «рабы Божьей матери Терезы». Казалось, собравшихся действительно интересовали мои ответы, однако их коллеги на другой стороне планеты уже заверяли «чудо», требуемое для беатификации (прелюдии к канонизации). Мать Тереза умерла в 1997 году. В первую годовщину ее смерти две монахини из бенгальской деревни объявили, что привязали алюминиевую медаль покойной (медаль прикасалась к ее мертвому телу) к животу женщины по имени Моника Бесра, якобы имевшей крупную маточную опухоль, каковая после этого рассосалась. Стоит отметить, что католическое имя Моника встречается в Бенгалии не особенно часто. Таким образом, пациентка, вероятно, и без того была поклонницей матери Терезы — как, разумеется, и сами монахини. Под это определение, однако, не попадают ни д-р Манджу Муршед, директор местной больницы, ни д-р Т. К. Бисвас, ни его коллега-гинеколог д-р Ранджан Мустафи. Все трое показали, что г-жа Бесра болела туберкулезом, а также имела опухоль яичника, и была успешно излечена от обоих заболеваний. Д-р Муршед выразил особое раздражение многочисленными звонками «Миссионеров благотворительности», ордена матери Терезы, которые всячески уговаривали его признать исцеление чудом. Показания самой пациентки были довольно бестолковыми: она говорила очень быстро, чтобы, по ее выражению, «не забыть», и умоляла не задавать ей вопросов, чтобы ей не пришлось «вспоминать». Даже ее муж, Селку Мумрму, некоторое время спустя нарушил молчание и заявил, что его супругу вылечили средствами обыкновенной медицины.

Спросите любого директора больницы в любой стране, и он расскажет вам, что иногда тяжело больные пациенты неожиданно выздоравливают (а внешне здоровых людей внезапно настигает серьезная болезнь). Те, кто ищет чудес, могут возразить, что у таких случаев выздоровления нет «естественного» объяснения. Но это вовсе не означает, что объяснение должно быть «сверхъестественным». Впрочем, в выздоровлении г-жи Бесры не было ровным счетом ничего удивительного. Обычные заболевания вылечили хорошо известными методами. Необыкновенные утверждения делались в отсутствие даже обыкновенных доказательств. Несмотря на это, в недалеком будущем в Риме состоится пышная церемония, и весь мир узнает о святости матери Терезы, чье заступничество сильней медицины. Это не просто позор; благодаря этому еще дальше откладывается тот день, когда индийские крестьяне перестанут верить знахарям и факирам. Иными словами, в результате дутого «чуда» погибнут люди. Если в наши дни, когда утверждения церкви могут проверить врачи и журналисты, она не может найти ничего более убедительного, нетрудно представить, что творилось в эпоху невежества и страха, когда священникам не приходилось иметь дело с таким количеством скептиков.

В который раз лезвие Оккама режет легко и решительно. Из двух доступных объяснений отвергнуть следует то, которое объясняет меньше или не объясняет вообще ничего, либо порождает больше вопросов, чем ответов.

То же относится к тем случаям, когда кажущееся нарушение законов природы не приносит ни радости, ни утешения. Стихийные бедствия, разумеется, не нарушают законы природы, но составляют часть неизбежных флуктуаций внутри этих законов. Однако они всегда использовались для того, чтобы запугать доверчивую паству размахом божьего недовольства. В тех районах Малой Азии, где нередки землетрясения, первые христиане собирали толпы всякий раз, когда рушился очередной языческий храм, и призывали всех принять истинную веру, пока не поздно.