Увидев яркий вращающийся круг, появившийся на полу перед статуей, и пульсирующие голубым светом символы, значение которых не давало ему покоя с того самого момента, как он переступил порог храма Пандоры, Кратос потянулся за оружием. На середину зала между баллистой и светящимся кругом вышли четверо вооруженных копьями кентавров.

Привычным движением спартанец выхватил клинки Хаоса, но передумал, чувствуя, что здесь понадобится более могущественное оружие; в руках у него сверкнул меч Артемиды. Он спрыгнул вниз, оказавшись рядом с кентаврами, и, не дожидаясь встречной атаки, подкосил огромным клинком ближайшего монстра. Следующим круговым взмахом меча Кратос его обезглавил, и тут же одна из четырех сторон света на круге перед статуей Аида вспыхнула ярко-голубым сиянием.

Спартанец кувырком ушел в сторону, что спасло его от вражеского копья, затем вскочил на ноги и принялся яростно размахивать подаренным Артемидой клинком, удерживая трех оставшихся кентавров на безопасном расстоянии. Но оборона никогда не была Спартанскому Призраку по нраву, защищаться означало погибнуть. Он привык атаковать. С безумным воплем Кратос бросился вперед, каждый взмах его клинка был точен и опасен. Повалив на землю еще одного кентавра, он взобрался на врага и вонзил меч в горло. На сей раз на круге зажглась противоположная сторона света.

Два последних кентавра вели себя более осторожно — или менее самонадеянно, — чем их погибшие сородичи, но это все равно не спасло их от смертоносного голубого клинка. Когда оба отправились обратно в Аид, а на вращающемся круге загорелись две оставшиеся стороны света, послышался скрежет, и перед Кратосом открылись каменные двери, за которыми виднелся коридор, освещенный красными огнями преисподней.

Спартанец поспешил туда, даже не потрудившись обернуться, когда двери с грохотом захлопнулись за ним. Узкий туннель был напичкан устройствами архитектора: в полу то и дело открывались и снова закрывались ямы с сернистой лавой, перепрыгивая через которые Кратос попадал под обстрел дротиков, вылетавших из стен.

Он невесело рассмеялся — чтобы добраться сюда, пришлось справиться и не с такими трудностями. Надо заполучить ящик Пандоры любой ценой. Только тогда он убьет бога войны и будет навсегда избавлен от кошмаров.

Кратос бежал по извилистым коридорам, на ходу расправляясь с привидениями и живыми мертвецами и в глубине души зная, что его испытание подходит к концу. Еще один зал, еще один противник — и ящик Пандоры достанется ему в награду.

Коридор вывел на открытую площадку, находившуюся посередине между полом и сводчатым потолком того самого зала, где Кратос стрелял из баллисты в грудь статуе. Внизу из лавы медленно появилась рогатая голова, затем плечи и скрещенные на груди руки из черного металла. Новая статуя Аида поднималась до тех пор, пока дорожка, огибавшая ее шею, не поравнялась с площадкой, на которой стоял Кратос. Убрав за спину клинки Хаоса, которые он было выхватил, спартанец прыгнул изо всех сил, зацепился за плечо статуи и вскарабкался на дорожку.

Сбоку из шеи торчал рычаг. Словно моряк в румпель, Кратос уперся в него спиной и стал медленно поворачивать голову статуи. В какой-то момент рот Аида открылся, и оттуда вырвался ослепительный желтый луч. Для каменной стены, в которую попал, он оказался безвредным. Спартанец сильнее налег на рычаг и повернул голову так, чтобы луч светил прямо в обожженную грудь другой статуи в дальнем конце зала.

Понемногу металлическая грудь Аида раскалилась докрасна, затем добела. Кратос прикрыл глаза рукой и почувствовал, что, несмотря на большое расстояние, его собственная голая грудь от жары покрылась потом. Когда металл расплавился и в торсе Аида появилась дыра, спартанец понял, куда лежит его путь.

Спустившись по боку статуи на пол, он сразу же столкнулся с очередной дьявольской выдумкой архитектора: из отверстия, в которое ему предстояло попасть, стали вылетать шары лавы.