|
Хотя, если разобраться, в глубине души, тщательно оберегаемой от кого-либо, кроме узкого друга проверенных друзей, все мы являемся совсем не теми, кем хотим казаться внешне. Жизненные обстоятельства частенько приучают нас носить разного рода ментальные маски, служащие средством приспособления или защиты от любого неприятного фактора, по тем или иным причинам принимаемого близко к сердцу. Впоследствии удачно задуманная маска может настолько прочно прирасти к твоему лицу, что подчас тебе самому становится весьма трудно отличать настоящего себя от той искусственно созданной личности, которую ты привыкаешь показывать окружающим. И счастье, если рядом с тобой находятся люди, умеющие отделять твое сценическое «я», от «я» реального. Привыкшие ценить тебя за что-то большее, чем бравурные подвиги, способные любить не за что-то, а, скорее, вопреки всему.
Феникс беззлобно мотнул головой, сбрасывая мою успокаивающую руку, но я видела, как разгладились две капризные морщинки, озабоченно перерезавшие загорелую мальчишескую переносицу. – Поэтому,– как ни в чем не бывало продолжила я прерванную фразу,– я склонна считать, что руководство не только знало о назревающих событиях, но и, более того, даже при прогнозируемо катастрофических последствиях грядущей войны надеялось на удачный исход нашей миссии и ждало нашего возвращения. А если принять во внимание тот факт, как целенаправленно все эти годы уцелевшая база поддерживала связь со звездолетом, то становится очевидным – оставшиеся ресурсы целиком брошены именно на организацию и сохранение этой связи, а также на жизненно необходимое обеспечение процедуры нашего возвращения. Никто не мог гарантировать Земле, что, узнай экипаж звездолета об истинной длительности полета и о случившейся катастрофе, мы обязательно приняли бы решение вернуться… – Да как ты можешь говорить подобное? – импульсивно возмутилась Дина.– Ведь ты – капитан, а мы – навигаторы! И для нас вовсе не пустой звук такие гуманистические понятия, как честь и долг! – Не нужно считать меня бессердечной мерзавкой.– Я никогда не обижалась на откровенные слова друзей.– Но, положа руку на сердце, признайтесь, кто первый из вас предложил бы вернуться домой, понимая, что впереди нас ждут четыреста пятьдесят лет пути и радиоактивные руины вместо ранее густонаселенных городов? – А ты сама,– дрожащим от слез голосом спросила Нея,– ты бы вернулась, зная об этом? – Я – реалистка,– холодно отчеканила я.– Но если бы я обладала точной информацией о том, что связь с базой поддерживается автоматически, а на Земле, вероятно, уже некого спасать, кроме горстки одичавших мутантов, я бы очень сильно подумала, прежде чем начать рисковать вашими жизнями.– И, помолчав, добавила: – Даже в том случае, если бы вы назвали меня предательницей! – Не оправдывайся,– тяжело вздохнул Змей.– Мы все давно и преждевременно вышли из детского возраста и прекрасно понимаем – нас цинично использовали в качестве козырного туза, до нужного момента спрятанного в рукаве… – Вопрос в том, кто нас использует… – Но мой возглас остался безответным. Пока безответным... Точку в неприятном разговоре поставил, как всегда, Айм: – Не уважаю нечестную игру. Изящные башни острова Сатар ни в коей мере не оправдали потаенных надежд Алехандро. Ни узкие пустые коридоры, ни обширные комнаты, заставленные стандартной мебелью, совершенно не соответствовали безудержным мечтаниям виконта. Проскользнув через трапезную, где несколько братьев приветствовали Рея смиренными наклонами головы, даже не поинтересовавшись личностью его прикрытого капюшоном спутника, друзья побывали в полупустом зале, который Рей называл комнатой для размышлений, в лазарете и даже в личных покоях Верховного Навигатора. |
