Астролог с выражением выполненного долга на лице сложил свиток:

    – Да, ваше добродетельство, теперь это не подлежит ни малейшему сомнению!

    Потрясенный Кардинал грузно рухнул в кресло:

    – Брат Франсиско, вы сообщили Верховному Навигатору о свершении древнего пророчества?

    – Нет, ваше преосвященство. Но я уверен – Орден знает об этом не меньше нашего. А при том принципиальном отчуждении, что существует между Орденом и церковью, не думаю, что они заинтересованы в обмене информацией…

    – Что же теперь будет? – взволнованно шептал Кардинал, почти не слушая старика-астролога.

    – Не ведаю,– растерянно развел руками брат Франсиско.– Очевидно – смута... А возможно, и иные, более страшные беды, если Ника попадет в руки Ордена…

    – Несмотря на все церковные и орденские документы, я всегда предполагал, что легенда о Нике – всего лишь красивая сказка, призванная служить для утешения и надежды исстрадавшегося народа, всего лишь несбыточная вера в возможное спасение! – Кардинал даже не замечал, что он говорит вслух.– А в настоящий момент… Это подобно прозрению, озарению, чуду… – Кардинал рысцой подбежал к столу и жадно схватил в руки статуэтку Ники: – Так ты и правда существуешь?

    Во взгляде и вопросе Кардинала читалось столько недоверия, что старик-астролог заинтересованно приставил ладонь к глуховатому уху, будто ожидая того, как статуя святой оживет и ответит своему верному слуге. Но губы бронзовой статуэтки по-прежнему оставались безмолвными. Лишь улыбка, запечатленная на них, выглядела еще более язвительной…

    А я по-прежнему плаваю. Сжав зубы, набравшись терпения, подавив закипающий в душе ропот, ежечасно проверяя и контролируя показания приборов «Ники». Плаваю... А они – спят. Пускай спят, пока у них еще есть такая возможность. Я – их капитан, а следовательно, я за них отвечаю – перед людьми, судьбой, и в первую очередь – перед собственной совестью… Они – мои друзья, я с ними столько всего повидала. И ведь они всегда меня прикрывали, загораживали своими надежными спинами, оттесняли назад при малейшем намеке на опасность. Не выпускали меня первой ни на Нимфею-6, ни на Землю-2. Капитана своего не выпускали – это же просто верх нахальства! Всегда говорили, что их много, а я – одна. Что они всего лишь соблюдают положенную субординацию и слепо следуют предписанным инструкциям, ибо все члены экипажа – заменяемы, и только я способна неадекватно реагировать на любую внештатную ситуацию. Делать из логичного нелогичное и наоборот. Они утверждают, что без каждого из них экспедиция состоится и задание будет выполнено. А без меня – нет.

    И ведь случались прецеденты… Я задумалась и принялась мысленно откровенничать с бортовым компьютером:

    «Помню, как на Нимфее-6 мы сразу же после высадки попали в храм, на свадебную церемонию к местным спрутообразным, но притом чрезвычайно разумным негуманоидам, оскорбив тем самым их мерзкое божество и членов королевской династии. Да нас всех чуть не убили на месте! А я так и не успела понять, чего они там все стояли с мрачно надутыми лицами – нет, не лицами: рылами или, скорее, мордами,– ну и выдала пару анекдотов в качестве приветствия. Ведь юмор, как известно,– лучшее средство укрепления дружбы между народами! Однако мой биочип, как это выяснилось позднее, человеческую речь на их язык замечательно переводит. Со всеми нюансами и интонациями. И чувство юмора у нимфейцев ничем от нашего не отличается. Как они хлюпали там в храме… Мои ребята испугались поначалу, решили – все, нам хана, не получилось контакта.