В полночь Санни стало хуже, и Фанни поняла, что это не просто простуда. Передав девочку Мун, она набрала номер Бесс.

— Понимаешь, Бесс, она вся горит. Мы натираем ее спиртом, но это не помогает. Она… она совсем вялая. Пожалуйста, пусть Джон посмотрит ее. И пусть поторопится.

Джону Ноблу достаточно было одного взгляда на потемневшее личико девочки. Он тут же позвонил в Медицинский центр и попросил зарезервировать отдельную палату в педиатрическом отделении. Фанни слышала, как он сказал «Нам будет нужен кислород. Да, я привезу ее сам».

— Давно это у нее, Фанни?

— Она капризничала весь день, ничего не ела, но температура резко пошла вверх примерно час назад. Что с ней, Джон?

— Похоже, пневмония.

— Она поправится?

— Конечно, поправится! Здоровая, крепкая девочка. Укутайте ее получше. Ночной воздух прохладный, не надо ей дышать им.

По дороге в Медицинский центр Фанни, прижимая дочку к груди, спросила:

— Джон, на твой взгляд, я хорошая мать?

— Такая же, как и Бесс. Это комплимент, Фанни. А почему ты об этом спрашиваешь?

— Мы с Эшем поругались сегодня вечером. Он сказал, что в роли матери я потерпела полный провал. По его мнению, я неправильно их кормлю, мало бываю с ними на свежем воздухе. Были и другие упреки… Удивительно, человек говорит тебе всего несколько слов, но жизнь твоя вдруг меняется коренным образом. Я иногда думаю, что, может быть, он прав.

— Нет, не прав. Фанни, тебе давно пора поднять голову и посмотреть чуть дальше кончика собственного носа.

— Это не все, Джон. Я знаю о других его женщинах. Мне было так плохо, что хотелось умереть. Боже, у меня больной ребенок, а я говорю о такой ерунде… Объясни, Джон, что со мной происходит?

— Нервная реакция. Если хочешь, позвони Бесс; она могла бы посидеть с тобой.

— Нет, все в порядке. Спасибо тебе, что приехал так поздно.

— Я бы огорчился, если бы ты позвонила кому-то другому. Для чего же тогда друзья? Ну вот, мы и приехали. Я возьму Санни. После того как закончишь оформление бумаг, поднимайся в педиатрическое отделение. И не волнуйся, она в надежных руках.

Фанни клевала носом, сидя у кровати дочери, когда в палату вошла Салли.

— Фанни, почему ты мне не позвонила? Тебе не следует быть здесь самой. Где Эш?

— Вчера вечером мы немного поругались, и он ушел. Может, даже не знает, что мы здесь. Час назад у Санни спала температура. Салли, я так испугалась. А как вы узнали, что мы здесь?

— Мне позвонила Бесс. Я успела еще заехать к тебе домой. Мальчики чувствуют себя хорошо. Мун сказала, что они проспали всю ночь. Эша не было. Шесть часов утра, а «Серебряный доллар» закрывается в три. И прошлой ночью его там не видели. Так где же он, Фанни?

— Он хотел, чтобы я пошла с ним на обед в Торговую палату, но я отказалась. Присутствовал ли Эш на этом обеде, я не знаю.

— Все эти обеды заканчиваются самое позднее в десять. И давно это у вас, Фанни?

— Пока Санни спит, я хочу съездить домой и принять душ. Вернусь скоро, — как бы не расслышав вопроса, сказала Фанни.

— Я отвезу тебя. О Санни не беспокойся. Посмотри на меня. — Салли коснулась ладонью ее щеки. — Ты ни в чем не виновата. Дети все время чем-то болеют. Конечно, такая температура — явление ненормальное, но и такое бывает. Ты правильно сделала, что позвонила Джону и приехала сюда.

— Знаю, — вздохнула Фанни.

— Ты чудесная мать, я не была такой.

Они почти дошли до дверей фойе, когда Фанни заметила длинную тень на полу из теннессийского мрамора.