Знаю, Коттон, знаю, что ты хотел лежать здесь, но я вот все думаю. Если перееду в тот дом на холме, то не смогу приходить сюда часто, а мне не хочется, чтобы ты чувствовал себя здесь одиноко. Может, лучше выкопать тебя и перенести туда? Я бы сделала для тебя кладбище и разговаривала с тобой каждый день. Подумай об этом, Коттон, подумай хорошенько и, когда я приду сюда в следующий раз, дай знак, если согласен. А если Джеб прав, то позвони колокольчиком. Теперь я смогу навестить тебя недели через две, когда вернусь. Расскажу, как съездила в Техас на поезде. Может, в следующий раз со мной будет вся наша семья. Мама, конечно, захочет поблагодарить тебя лично. У нее такие манеры… у моей мамы.

Мне надо идти домой. Приду сюда в воскресенье, когда установят надгробие. Хочу, чтобы ты знал, Коттон. Я уплатила за него своими деньгами, а не твоими. Не хочу прощаться, поэтому говорю: я скоро вернусь. Сегодня так чудесно пахнет полынью. Небо чистое, ни облачка. Зато пыльно и сухо.

Последние слова, очевидно, чем-то встревожили ее. Салли нахмурилась: «Если нет ни единого облачка, на чем же ты лежишь, Коттон?»

Она поднялась, поправила платье и постаралась привести в порядок растрепавшиеся кудряшки, Прежде чем весело помахать рукой, еще раз глубоко втянула носом воздух, наполняя грудь полюбившимся ей горьковатым ароматом.

* * *

Салли выбралась из повозки, загруженной ее личными вещами. Желая насладиться столь прекрасным моментом в полной мере, она зажмурилась, потом медленно открыла глаза, вбирая в себя пьянящий вид ее нового дома. Окружавшие его цветы представляли собой все оттенки радуги. Никогда в жизни не приходилось ей видеть такого. Наклонившись, Салли потрогала землю. Сырая. Почва под ногами пружинила, а зелень казалась изумрудной. Она посмотрела сначала налево, потом направо. Теперь я понимаю, почему дед Коттона дал этому месту такое название — Санрайз.

Она отошла назад, оказавшись в тени величавых деревьев, откуда открывался прекрасный вид на творение человеческих рук, ставшее ее собственностью. Под солнцем сияли ослепительно белые колонны, а ей почему-то вспомнилась та невзрачная лачуга, в которой жила ее семья в Техасе, та развалина без окон, с дверью, заколачиваемой на зиму. В ветреную погоду ее приходилось обкладывать ковриками, чтобы удержать скудное тепло. В этом доме дверь была совсем другая. Солидная и внушительная, со стеклянными панелями. Тяжелая медная ручка блестела на солнце, но ее внимание привлекла не она, а сама стена из грубого необработанного камня. Салли улыбнулась: да, в таком доме сквозняков в доме можно не опасаться.

Она обошла вокруг здания. Скамейки у деревьев, вдоль дорожек каменные фигурки разных животных. Прохлада… тишина… полумрак… зелень… Вон там, на застекленном балконе, можно было бы сидеть со стаканом лимонада в руке, с книгой на коленях… Только вот сможет ли она ее прочитать? Салли усмехнулась. Ох, Коттон видел бы ты меня сейчас.

Она подошла к передней двери. Что делать? Ударить тяжелым медным молотком в деревянную панель? Вставить ключ в замок? От необходимости принимать решение ее освободил скрип двери. Пухлая женщина в фартуке, повязанном поверх белого платья, улыбнулась.

— Пожалуйста, мисс, входите. Джозеф возьмет ваши вещи. Меня зовут Анна, Я здесь убираю и готовлю. Мой муж ухаживает за садом и присматривает за живностью. Входите, позвольте показать вам ваш новый дом.

— Вы можете открыть окна? — спросила Салли.

— Конечно. Вы этого хотите?

— Да. Да, да, очень хочу! Мне нравится смотреть, как колышутся на ветру занавески. А ставни, они есть на всех окнах?

— Да.