| Н-да, сказала она, прежде чем я покинула магазин, поди, не всегда удается легко отделаться, да? Я кивнула, хотя меня не покидало подозрение, что она что-то спутала, перепутала секс с жестокостью, подчинение с любовью, а любовь с капитуляцией, но ладно, в конце концов, и в этом тоже можно видеть что-то позитивное — несмотря на то что сама она не желала страдать, она просила о мире и покое, так вот. Ну что ж, мне пора идти, сказала я, одарив долгой прощальной улыбкой нашу короткую дружбу, и пошла к двери. Только теперь, когда я, собственно, уже подхожу к дому, я замечаю, какое сильное впечатление она на меня произвела своим непритязательным рассказом о невероятных переживаниях; я замечаю также, что не могу в мыслях отделаться от нее, как будто мне довелось сквозь зрачки ее светло-голубых глаз заглянуть в черный колодец ее души и увидеть там ужасающие вещи, разглядеть обстоятельства, имевшие какое-то отношение и ко мне, и я решила не садиться в трамвай, а идти домой пешком и притом обойти квартал, о котором она мне поведала. Гауптвахта, Конский рынок, Верхняя Кайзерштрассе. Я иду быстро, словно что-то ищу или кого-то преследую, прохожу мимо хозяйственных лавок и первых баров. Двое детишек играют в луже, и я нахожу, что, в общем, здесь неожиданно все оказывается довольно мирным, словно люди и вещи могут легко заключать между собой дружбу. Но ведь уже семь часов вечера, а особенное оживление еще не наступило. Монотонная смесь восточной музыки и попсы ловит в сеть мою раннюю усталость, из будки, где жарят кебаб, доносится острый дух подгоревшего мяса, мешающийся с вонью мочи и едким ароматом чистящих средств. Как можно представить себе Лизу, шедшую здесь две недели назад? Я закрываю глаза, наступает ночь, улицу пунктирами освещает розовая и лиловая световая реклама. Контуры упрямо расплываются, я пытаюсь из разрозненных кусочков собрать образ Лизы, идущей по этой улице, вокруг мерцает и мигает, образ не становится резче, у меня в ушах звучит ее писклявый голос, они просто меня достали, я хочу сказать, одними своими взглядами, храбрая маленькая Лиза, как ребенку, детали видятся ей громадными и устрашающими. Она игнорирует ухмылки разных субъектов, особенно же грязно щерится какой-то усатый толстяк, стоящий у входа в бар, на вывеске которого изображена гологрудая русалка, и демонстративно рассматривает стоящие напротив жилые дома, некогда чистые и белые, а теперь потемневшие и грязные, особенно внизу — они стоят, словно гнилые зубы. Публичные дома, закусочные, ночные кабачки. Рядом с Лизой черепашьим шагом тащится большой «комби», двое мужчин высовывают из окон свои темноволосые головы и окидывают ее с головы до ног оценивающими взглядами. Она тянет вниз короткую, открывающую живот футболку с клубничным узором, на мне было что-то слишком короткое, слишком пестрое — с фруктовым узором, рассказала она, так вот. Дождь водяной пеленой окутал маленький книжный магазин, и Лиза, одетая в свое привычное старое платье, виновато улыбается. Там, в привокзальном квартале Франкфурта она в тот момент даже испытывала благодарность судьбе, она была благодарна за свои тусклые, как у мышки, темно-русые волосы, за ножки, которые, словно две бледные палочки, торчали из-под юбки, она тогда испытала невероятное облегчение, потому что те типы в машине скоро потеряли к ней всякий интерес и отвернулись, как от наскучившей стенки, но потом она устыдилась, так как ей стало ясно, что шансы понравиться Сёрену у нее не особенно велики. «Комби» неожиданно и непонятно зачем ускорился — только для того, чтобы тут же затормозить перед забитым стоящими машинами перекрестком и присоединиться к изматывающему нервы непрерывному вою клаксонов, который Лиза воспринимала как предостерегающий сигнал. Она знает этот район по детективным фильмам, в которых ревностные комиссары со своими привлекательными помощниками расследуют преступления торговцев наркотиками и сутенеров и допрашивают в освещенных красными фонарями клубах женщин, у которых с лиц кусками отваливается косметика, а груди выглядят так, словно они вот-вот выскочат из бюстгальтеров, чтобы признаться и покаяться, Лиза все же не ожидала, что поход в этот квартал окажется таким неприятным. |
