|
В парикмахерской мы садимся рядом и вместо того, чтобы тупо пялиться в свое отражение в зеркале, смотрим друг на друга и беседуем так приятно, что обе парикмахерши, пытающиеся вначале поучаствовать в нашем разговоре, умолкают, и я вижу, как стригут Карину, и ощущаю, как заплетают мои волосы, в такие моменты мне представляется, что отражение Карины на самом деле принадлежит мне. Потом мы рука об руку идем по улице. Она говорит, я хочу, наконец, показать тебе мою гостиную, правда, она очень маленькая и почти пустая. Я не стала ее обставлять, потому что не хочу надолго там задерживаться. Не найдя подходящих слов для ответа, я киваю так энергично, что моя голова едва не слетает с плеч. Она заваривает чай, и, так как мы вдвоем не умещаемся в крохотной кухоньке, я остаюсь в комнате и сажусь на кровать, застеленную покрывалом, украшенным черно-белым узором — бесконечными шахматными клеточками, в которых теряется взгляд.
17
В конце концов, именно Клеменсу пришла в голову идея пригласить Карину к нам домой. Он сделал это предложение, когда из-за дождя не состоялась наша поездка в голубую даль и мы сидели за столиком кафе: он перебирал какие-то официальные документы, а я снова и снова перечитывала один и тот же пассаж в книге, которую, собственно говоря, должна была перевести. Он поднял глаза и вдруг, видимо повинуясь внезапному желанию сделать мне приятное, сказал: знаешь, твоя новая подруга могла бы завтра прийти к нам в гости, как ты на это смотришь? Я мысленно улыбнулась и сказала, что сейчас же ей позвоню.
18
Вечер начал доставлять мне удовольствие с самого начала, с того момента, как пришла Карина. Дверь на звонок открыла я, Карина постаралась выглядеть красивой, но при этом не переусердствовать, и, пока мы целовались в прихожей, я через ее плечо заметила, как Клеменс, завидев Карину, вскочил с дивана и быстро поменял домашние тапочки на парадные туфли. Я открыла бутылку секта, поставила на стол заранее приготовленное блюдо из оливок и сыра, а во время еды наблюдала за Кариной и Клеменсом, как мать, желающая соединить сыночка с удачной партией. Я заметила, что Карина не страдает отсутствием аппетита, а ее нижняя челюсть равномерно и ритмично перемалывает пищу, точно так же, как у Клеменса, который потребляет поразительно много еды, очевидно необходимой его организму. Оба они, сидя рядом, действовали необъяснимо слаженно, как двухтактный двигатель во время демонстрационного испытания. Вскоре завязалась беседа, в которой я участвовала мало, так как говорил в основном Клеменс. «Моя жена говорила, что вы работаете в образовательном учреждении для взрослых». Потом он рассказал о семинарах, на которых сам иногда преподает, и вскоре между ними начались дебаты по поводу дидактических приемов, по ходу которых Клеменс раскупорил бутылку вина с легким ароматом аниса, это его любимое вино, которое он обычно приберегает для особых случаев. Я поставила диск, кошка вспрыгнула мне на колени, ей захотелось полакомиться кусочками сыра, и вечер незаметно стал одним из тех вечеров, когда вроде бы только что было одиннадцать часов, а посмотришь на часы — и оказывается, что уже три. Много позже, еще до того, как Карина собралась уходить, я показала ей квартиру, обратив особое внимание на мелкие подробности, чтобы ничего не забыть, я показала ей в хронологическом порядке мой ежедневный маршрут по комнатам. Я отвела ее в спальню, подвела к кровати и гардеробу, потом продемонстрировала ванную, показала спрятанную за шкафчиком полку с косметикой, где мой фен мирно уживался рядом с бритвенным прибором Клеменса. Карина, которая всего за несколько минут до этого казалась слегка пьяной, стала вдруг очень сосредоточенной. Попутно она стала задавать вопросы, точные, как выстрелы, например где стоит стиральная машина или сколько в нашем доме телефонных аппаратов — один или два.
19
На меня снизошло доселе неведомое мне спокойствие, даже, пожалуй, равнодушие, с тех пор как я заметила, что с ее первого визита в нашем доме все пошло как по маслу. |
