— Эвое! — взревела толпа.

Конан не мог поверить своей удаче. Если ему удастся взять Марагара по пути к Торгующим Богами… А еще лучше — стравить служителей Спящего с теми, кто посылает им упырей в серебряных чашах… Может так выйти, что ему и не придется ничего делать самому!

Без помех выбравшись из подземного храма, киммериец засел в развалинах — поджидать Марагара.

Однако все оказалось совсем не так просто, как представлялось варвару. Жрец не был ни трусом, ни глупцом, и он пустил в ход магию для того, чтобы проверить, чист ли путь; никак иначе Конан не мог объяснить того, что его внезапно окружили почти две дюжины стражников. Волшебство замкнуло слух чуткого, точно волк, киммерийца, он не слышал ни шагов, ни учащенного дыхания загонщиков и спохватился лишь когда отступать было уже некуда.

— Вот он! Оскорбитель! — завыли и завопили поимщики.

Меч пропел короткую свистящую песнь, вырвавшись из своей темницы. Палицу Конан взял в левую руку — послужит щитом. Силой он превосходил любого из врагов — те орудовали дубьем, лишь держа его обеими руками.

— Кром! — бросив в лица окружавших яростный боевой клич Киммерии, Конан устремился на прорыв. Его прыжок был настолько стремителен, что стражник не успел даже мигнуть, не то что поднять оружие для защиты. Меч снес ему голову, а северянин бросился вниз по осыпающемуся каменному склону.

Они не слишком хорошо умели охотиться на подобную дичь, местные стражники. Цепь их оказалась слишком редкой. Пока они развернулись и вновь погнали Конана, его отделяло от них не менее двух десятков шагов.

Поворот, поворот, поворот… Топот и крики отдалялись, и Конан уже было решил, что легко уйдет от погони, когда выяснилось, что Марагар предвидел подобный исход. Северянина ждала вторая цепь стражников, куда плотнее первой. Причем преграждала она путь не только по проходу между каменными завалами, но и дорогу наверх, по самим завалам.

— Держи, держи, держи-и-и!!!

Меч в руках киммерийца разил с быстротой молнии. Клинок разрубал подставленный под удар палицы, рассекал туловища, сносил головы. Тела валились точно трава под взмахами опытного косаря.

Северянин дрался на узком пятачке. С трех сторон вздымались коричневые стены завалов, с четвертой напирали стражники. Сверху, с осыпей, в варвара старались попасть камнями, но безуспешно — больше доставалось своим.

Драться здешние стражники умели плохо, но их было много, а камней вокруг — еще больше; кто-то быстро сообразил, что надо не лезть под удары неотразимого меча, а издали забрасывать Конана камнями. Обломки коричневых плит посыпались со всех сторон; и тут киммерийцу пришлось туго. Рыча, точно раненый тигр, он ринулся на загонщиков; один, и другой, и третий стражник упали, не успев отскочить; северянин вторично прорвал заслон. Тут уже выбирать не приходилось — от погони нужно оторваться.

Конана гнали долго, мало-помалу отжимая к краю города. Киммериец бегал куда быстрее своих преследователей, но те лучше знали дорогу, выбирали короткие пути, а кроме того, их было много, очень много — едва ли не сотня.

Киммериец оторвался от них только возле последних, окраинных руин. Переведя дыхание, он осмотрелся. Направо от него вздымался невысокий, заросший кустарником холм; впереди маячили угрюмые стены ущелья; налево, насколько мог окинуть глаз, тянулась зеленеющая пустошь. Руины остались за спиной.

Киммериец ползком пробрался на вершину холма.