|
Тогда, в саду, ты мне столько всего наговорила. – Он помолчал. Ветерок шевелил его волосы. – Ты права, Саманта. Никакой я не владелец паба. Я садовник. Мне действительно нравится копаться в земле. Ну… Мы потолковали с матушкой, она меня поняла. Мы прикинули, что Эамонн с пабом вполне справится. Правда, ему еще не говорили. – Ясно. – Я окинула взглядом груду деревянных ящиков, гору поддонов для семян, потрепанный плакат, призывавший покупать рождественские елки. – Ты твердо решил? Натаниель пожал плечами, но выражение его лица говорило само за себя. – Такой шанс в жизни выпадает лишь однажды. – По-моему, здорово. – Я широко улыбнулась. – Тут есть дом. – Он мотнул головой. – Или будет. Сама видишь, он вот-вот развалится. – Угу. – Я покосилась на развалюху. – Захирел без присмотра, бедненький. – Его я тоже хотел тебе показать, – продолжал Натаниель. – Чтобы ты одобрила. Быть может, когда-нибудь ты… Он не закончил фразу. Наступила тишина. Все мои романтические сенсоры бешено закрутились, как «Хаббл», обнаруживший инопланетный флот. Так-так… Что именно он собирался сказать? – Что я… решу задержаться? – уточнила я с запинкой. – Да. – Натаниель потер нос. – Пошли поглядим? Дом оказался просторнее, чем выглядел снаружи. Голые стены, старинные камины, скрипучая деревянная лестница. В одной из комнат осыпалась штукатурка, кухня производила впечатление седой старины – вероятно, из-за буфетов 1930-х годов. – Шикарная обстановка, – поддразнила я. – Я переоборудую кухню по стандартам «Кордон блё», как ты привыкла, – парировал Натаниель. Мы поднялись наверх, прошли в огромную спальню, окна которой выходили на сад. Сверху овощные грядки образовывали строгий геометрический узор, за ними виднелся луг. Я заметила внизу крошечную веранду и клумбы с цветами – сплошные клематисы и розы. – Здесь и правда красиво, – тихо сказала я, облокачиваясь о подоконник. – Мне нравится. Лондон, «Картер Спинк» и Арнольд воспринимались как другая жизнь – в другом мире, на другой планете. Я не просто, как сегодня модно говорить, соскочила с иглы; я вырвалась из замкнутого круга. Тем не менее ни этот идиллический пейзаж, ни все, что он подразумевал, не заставили меня полностью отрешиться от мыслей об Арнольде. Я не могу просто взять и забыть. Не могу. Всего-то и требуется, что один телефонный звонок – подходящему человеку… Если бы у меня были доказательства… Хоть что-то… Я снова принялась крутить в сознании факты. Как голодная птица, переворачивающая клювом пустые «домики» улиток. Этак и до безумия себя можно довести. – Я хотел узнать… Внезапно я сообразила, что Натаниель что-то говорит. Причем достаточно давно. А я не расслышала ни словечка. Я поспешно обернулась к нему. Он почему-то покраснел, и вообще вид у него был какой-то смущенный. Что бы он там ни говорил, это явно потребовало от него усилий. – … чувствуешь ли ты то же самое. Он кашлянул и замолчал, выжидательно глядя на меня. Черт! Черт, черт, черт! Он наверняка спрашивал что-то важное. Может, в любви признавался? И я элю пропустила? Ну что я за невезучая такая? Мужчина, которого я полюбила, заговорил со мной о своих чувствах – впервые в моей жизни, между прочим, – а я его не слушала! Пойти, что ли, повеситься? Он ждет ответа. |
