Аланна, верная подруга, к тому же лицо, отвечавшее за проведение предстоящего торжества, ловко забрала у меня клубничину, понюхала и надкусила аппетитный бочок. Я ждала, что она сейчас скривится и выплюнет кусочек на ладонь, поэтому на всякий случай вывела свою собственную, на которой лежала эта дрянь, за линию огня.

Я ждала.

И ждала.

Она проглотила и посмотрела на меня глазами оленихи.

— Только не говори, что клубника нормальная.

— Рия, на вкус она превосходна, — сказала Аланна, вернув мне опробованную клубничину.

— Едва я ощутила густой запах шоколада и ягоды, как сразу сморщилась. Нет, оставь себе.

— Очевидно, вы по-прежнему нездоровы. — Взгляд Аланны наполнился тревогой. — Хорошо, что Каролан возвращается сегодня вечером вместе с Клан-Финтаном. Это ваше желудочное недомогание длится слишком долго.

Ну да, жду не дождусь, когда наш доктор меня осмотрит, не имея в своем распоряжении ни рентгена, ни анализов крови, ни пенициллина и т. д. и т. п. Разумеется, я не могла поделиться с Аланной своими сомнениями, ведь Каролан был не только главным врачевателем в этом мире, но и ее мужем.

Ко мне подскочила маленькая нимфетка-служанка.

— Миледи!.. — присела она в восхитительном поклоне. — Позвольте мне очистить вам руку!

— Благодарю, — сказала я, отобрав у нее влажную салфетку, — но думаю, что сама справлюсь. — Прежде чем она успела посмотреть на меня говорящим взглядом, мол, я разрушила ее маленькое эго, поспешила добавить: — Я была бы тебе очень признательна, если бы ты сбегала и принесла мне что-нибудь попить.

— Слушаюсь, миледи! — расцвела от удовольствия девчушка.

— Захвати кубок для Аланны, — прокричала я ей вслед, пока она буквально неслась к дверям, чтобы исполнить мое поручение.

— Разумеется, миледи! — бросила нимфетка через плечо, прежде чем исчезнуть за створкой арочных дверей, ведущих на кухню.

Иногда мне было чертовски приятно ощущать себя Возлюбленной Эпоны. Ладно, признаюсь — это случалось чаще, чем иногда. Поймите правильно: я купалась в роскоши и народной любви. Мне прислуживала целая толпа расторопных девушек, чьей единственной целью в жизни было предугадывать мое малейшее желание, не говоря уже о шкафах с изумительными нарядами и шкатулках, доверху набитых — уймись, сердце! — драгоценностями. Множеством драгоценностей.

Скажу прямо, я жила далеко не по средствам оклахомской учительницы старших классов. Неудивительно.

Я оттерла руку, развернулась к столу и заметила, что Аланна внимательно за мной наблюдает.

— Что?.. — По моему тону сразу стало понятно, что я возмущена.

— В последнее время вы какая-то бледненькая.

— Как чувствую себя, так и выгляжу, — буркнула я, но попыталась загладить неприятное впечатление, улыбнулась и перешла на миролюбивый тон: — Не волнуйся, у меня просто легкий приступ Э...Э... — думай, училка! — лихорадки, — наконец договорила я, довольная своей сообразительностью.

— В течение семи дней? — Клянусь, сейчас она напоминала скорее мать, чем лучшую подругу. — Я наблюдала за вами, Рия. Вы питаетесь не так, как раньше, и, по-моему, худеете.

— Ну и что?.. Обыкновенная простуда. Тем более в такую погоду.

— Рия, скоро наступит зима.

— Подумать только, когда я впервые здесь оказалась, то решила, что в Партолоне никогда не бывает зимы.

Я многозначительно посмотрела на ближайшую стену, фреска на которой запечатлела особу, поразительно похожую на меня, верхом на серебристо-белой кобыле, с выставленной на весь свет обнаженной грудью — моей, а не кобылы.