— Эпона! — завопила я. — Какие древние? Какой шаман?

«Помни! — Голос звучал очень слабо, и мне приходилось напрягаться, чтобы разобрать последние слова. — Ты Избранная Богини».

Эпона сказала это и растаяла как туман.

Я села в кровати, хватая ртом воздух, спустила ноги и чуть ли не спрыгнула на пол.

— Черт! Вот тебе и вернулась в Оклахому!.. Казалось бы, все должно идти нормально. Оклахома всегда была абсолютно спокойной, приземленной, даже скучной. Боже, как мне не хватало старой доброй оклахомской скуки. — пробормотала я своему тусклому отражению в зеркале, висящем над комодом, пошарила в верхнем ящике, выхватила пару ношеных джинсов, уютную домашнюю фуфайку и толстые носки — Но нет! Вместо этого ты оказываешься беременной, напуганной. Кругом снежный буран, а тебя преследует какой-то кретинский монстр. — продолжала я разговор сама с собой. — К тому же ты умираешь с голоду.

Я открыла дверь, заткнулась и на цыпочках отправилась на кухню. Богиня свидетельница, заснуть мне все равно не удалось бы, а перспектива отведать яичницу-болтунью с тостом и беконом показалась вдруг невероятно заманчивой. Я хорошо ориентировалась в потемках, запустила руку в ящик, который у нас звался обжорой — там хранилась всякая всячина. — и поискала спички, чтобы зажечь керосиновую лампу, неизменно стоявшую на кухонном столе.

— А вот и ты. — прошептала я, нащупав коробок.

— Могла бы не беспокоиться. Кажется, твой отец оставил спички рядом с лампой. — Голос Клинта так меня напугал, что я чуть не описалась.

— Проклятье, Клинт! Какого черта ты здесь сидишь в темноте?

Не успел он ответить, как я зажгла спичку. Фриман подносил ко рту кружку, когда золотистое пламя осветило его лицо.

— Почему ты ничего не сказал? Я здорово напугалась.

— Ты вошла с таким серьезным видом, словно выполняла какое-то задание. Я решил затаиться и не путаться у тебя под ногами.

— Ха. — недовольно буркнула я, зажгла лампу, поправив фитилек так, что углы кухни осветились дрожащим светом, повернулась спиной к Клинту и начала доставать из холодильника яйца и другие продукты. — Почему не спишь?

— А ты почему? — парировал он. — После того, что ты пережила всего за два дня, мне казалось, что тебе надо спать как убитой.

— Я спала. — уклончиво отозвалась я, продолжая доставать из шкафчиков банки и сковородки.

— Ты что, опять летала куда-то во сне? — мягко поинтересовался Клинт.

— Да. — бросила я, не оборачиваясь.

— Снова видела Клан-Финтана?

— Нет. — ответила я, проверила газовое пламя и распределила на сковородке большую порцию бекона. — На этот раз я просто полетала вокруг храма и коротко побеседовала с Эпоной. — Я бросила на него взгляд через плечо. — Яичницы с беконом хватит на всех. Только не говори, что не голоден.

— Готов есть твою стряпню хоть каждый день. — Глаза его блеснули так ярко, что я поспешила потупиться. — Что сказала тебе Богиня?

Сейчас вспомню. — ответила я, небрежно разбив яйца в миску. — Дай подумать. Зло на свободе. Нуаду следует остановить. Помогут древние и шаман. Мне надо верить самой себе. — сказала я и принялась оголтело взбивать яйца. — Только я обычно предпочитаю избегать зла и не знаю, как остановить Нуаду. А еще я не знаю никаких древних, никакого шамана. Я твердо убеждена только в одном: здесь для меня все теперь чужое.

Только сейчас я поняла, что боролась со слезами, и разозлилась еще больше.

«Утренняя тошнота, быть может, и прошла, зато гормоны бушуют вовсю. Превосходно!»

Клинт положил ладонь на мою руку и остановил психопатическое взбалтывание. Он опустил подбородок на мою макушку и придвинул меня к себе.