— Я Гадес, владыка умерших, и я приказываю вам! Не смейте касаться ее! — проревел бог, бросая всю свою грозную силу на злобные пальцы тьмы.

Тьма отступила и с шипением уползла, как вор, скрывающийся в ночи.

Гадес упал на колени возле Персефоны. Схватив ее за плечи, он повернул бессильное тело и заглянул в лицо богини.

— Персефона!

Она не ответила. Ее немигающий взгляд все так же устремлялся в темноту за огненной рекой. Лицо Персефоны заливала смертельная бледность, кожа была холодной. Дышала она судорожно, как будто ей трудно было втягивать в себя воздух.

— Все прошло! Тьма не дотянется до тебя. Посмотри на меня, Персефона!

Но она не осознавала его присутствия.

— Персефона! Услышь меня! — Он встряхнул ее так, что голова богини дернулась, и Цербер жалобно заскулил.

Наконец губы богини шевельнулись.

— Ну же! Скажи что-нибудь! — закричал Гадес.

— Слишком много ошибок. Я не могу... — Голос богини сорвался, она не договорила.

— Чего ты не можешь? — настойчиво спросил Гадес, еще раз встряхивая ее.

— Не могу найти свой путь. Мое тело не здесь. Я исчезла.

Пустота в ее голосе испугала Гадеса. Лицо Персефоны было неживым. Глаза остекленели. Та Персефона, которую он знал, исчезла. С ним из ее тела как будто говорило эхо ее души.

И вдруг все перестало иметь значение, кроме одного: вернуть ее. Гадесу стало безразлично, думает ли богиня о нем лишь как о части задания, полученного от матери. Наплевать, был ли Аполлон ее любовником. Неважно, что она собиралась его покинуть. Ему нужно было только одно: чтобы Персефона снова стала собой.

Он обхватил ладонями ее холодное лицо.

— Твой путь здесь. Ты должна вернуться к тем, кто любит тебя.

Персефона моргнула.

— Вернись к нам, любимая. Вернись ко мне.

Она глубоко вздохнула, и Гадес увидел, как ее рука поднялась к груди и сжала светящийся аметистовый цветок. Потом богиня моргнула еще раз и попыталась сосредоточиться на лице темного бога.

— Гадес? — хрипло спросила она.

Словно опьянев от облегчения, он подхватил ее на руки.

— Да, любимая. Это Гадес, глупый, надменный бог, который любит тебя.

— Унеси меня отсюда, — всхлипнула Персефона и прижалась лицом к его плечу.

Глава 24

Призрачные женщины молча наблюдали, как владыка умерших нес их богиню во дворец. Хотя лицо бога было мрачным, Персефона крепко обнимала его за широкие плечи, уткнувшись носом в шею. По толпе духов пробежал облегченный шепоток. Персефона придет в себя. Любовь темного бога поможет ей. Голоса умерших шелестели, как ветер в ветвях ивы, когда призраки постепенно расходились, покидая дворцовые сады.

— Эвридика! — взревел Гадес, входя во дворец. Бледная девушка мгновенно возникла перед ним вместе с Яписом. — Приготовь ванну для богини. Погорячее.

— Да, господин, — кивнула Эвридика и тут же исчезла.

Япис пошел рядом с темным богом.

— Что я могу сделать?

— Отправляйся к Бахусу. Скажи ему, мне нужно самое сильнодействующее вино. Такое, которое может успокоить душу богини.

— Сделаю, господин. — Но прежде чем отправиться выполнять приказ, Япис коснулся лба Персефоны. — Поправляйся, богиня, — прошептал он и испарился.

Гадес быстро донес Персефону до ее покоев. Душистый пар уже наполнял ванную комнату, и Гадес вошел во влажный туман, где хлопотала Эвридика, доставая с полок пушистые полотенца и выбирая мягкие губки.

Рядом с зеркальной стеной ванной комнаты стояло просторное кресло. Гадес с неохотой опустил в него Персефону. Ее руки безжизненно соскользнули с его плеч. Богиня сидела неподвижно, с закрытыми глазами.