— Уходите из театра, вам надо уходить из театра! — сказал он. — Мы будем спокойно жить в Буши. Мне назначили дополнительные деньги, и я объясню вам, зачем король посылал за мной!

Узнав об этих хороших новостях, Дороти почувствовала себя лучшее. Кажется, ее мечта осуществится. Она бросит сцену и полностью посвятит себя семье.

После ухода из театра Дороти чувствовала себя так, как и предполагала: каждое утро она просыпалась с чувством свободы — нет ни репетиций, ни склок, ни утомительных «круизов». Ей больше не нужно бояться, что ее талия увеличится на несколько дюймов, и она не сможет впихнуть себя в костюм мисс Хойден. Теперь она может полнеть к своему удовольствию. Полнота очень шла ей, она делала Дороти домашней и уютной, в конце концов, она почувствовала себя тем, кем и была — матерью.

В своем имении она организовали ферму, и Уильям радовался этому так же, как в свое время его отец. Мальчикам нравилось косить траву и сушить сено, ездить верхом по полям и даже доить коров. Они играли в игры, в которых даже Уильям принимал участие, — обычно эти игры были связаны с морем, хотя Георг, увлеченный армией, придавал им военный характер.

Фанни, Доди и Люси часто появлялись в Буши и постепенно стали чувствовать себя там, как дома. Уильям смирился с Фанни, но очень был привязан к Доди и Люси, и Дороти радовалась сближению обеих семей и привязанности детей друг к другу.

Фанни испытывала некоторое волнение по поводу того, что ей не удавалось выйти замуж. Она сняла для младших сестер и Эстер дом на Голден-сквер, и часто гостила там, чтобы девочки не чувствовали себя покинутыми. Но больше всех домов она любила Буши, красивые комнаты, ухоженный парк и шумных Фицкларенсов, увлеченных морем и армией. Даже маленький Ольфус уже определил свое будущее и разгуливал в матросской шапке, которую привез ему Уильям.

Уильям объявил, что намерен отпраздновать свой сорок первый день рождения и устроить большой прием.

Было солнечное утро. Дороти и Уильям были рано разбужены малышами, которые под водительством Элизабет нагрянули к ним в спальню.

— С днем рождения, папа! — Ольфус в матросской шапке вскарабкался на постель и приветствовал отца. Дороти взяла на руки маленького Августа, и они все начали оживленно болтать о папином дне рождения и о приеме.

— Тебе еще рано получать подарки, папа, — строго сказал Ольфус. — Георг велел нам подождать до завтрака.

Уильям притворился разочарованным, чем вызвал громкий смех Ольфуса, но Августа, обняв его за шею, прошептала:

— Можно я принесу тебе свой подарок сейчас? Уильям шепотом ответил ей, что он лучше подождет, потому что боится обидеть Георга.

Дороти сидела на постели, откинувшись на подушки и держа на руках маленького Августа. «Вот оно, настоящее счастье», —думала она.

Они поднялись рано, чтобы убедиться в том, что к приезду гостей все будет впорядке. Уильям потратил кучу денег на украшение дома: новые пилястры для зала и лампы, которые держал в клюве орел, и новые красивые лампы для столовой, которые он расположил около дверей я которыми очень гордился.

— Они явно заинтересуют Георга. Конечно, мы не собираемся тягаться с Карлтон-хаус или Павильоном, но я уверен, что он обратит на них внимание. И слуги великолепны вновых ливреях.

Его братья — Йорк иКент — предложили прислать свои военные оркестры, чтобы в парке звучала музыка, и Уильям с радостью принял это предложение.

В пять часов праздник начался приездом принца Уэльского, чья блестящая персона придавала величие и значительность любому торжеству. Вместе с ним приехали братья — Йорк, Кент, Сассекс и Кембридж, а также другие знатные особы.