Миллионы людей голодали, священников расстреливали, а партийная элита искала пути инициирования мировой революции с помощью церковного золота, не забывая и о себе».

Характерно, что из 4,6 миллиона собранных до развёртывания кампании по изъятию церковных ценностей по предложению Троцкого было решено 1 миллион золотых рублей потратить на закупку хлеба для голодающих с развёртыванием вокруг этого широкой агитационной кампании. При этом никакого механизма контроля за расходованием этих средств создано не было. По утверждению историков, «составленная на один лишь апрель 1922 г. смета технических расходов Московской, Петроградской и губернских КИЦЦ была утверждена Малым СНК в сумме 1 559 592 золотых рубля (запрашивали 2 000 006), но потом разрешали и сверхсметные расходы. Это только расходы на упаковочные материалы, грузчиков, транспорт, с прибавлением части расходов на агиткампанию и на московское совещание обновленческого духовенства. Главные расходы на агитацию шли по другим сметам. Сюда не включены также основные расходы на кампанию, связанные с массовым применением по всей стране революционного насилия по отношению к верующим и духовенству» (Архивы Кремля. Политбюро и Церковь. 1922–1925 гг.).

2

Весной 1922 года Евгений Александрович прибыл в уютную Москву «с прораставшей сквозь булыжник улиц травой, скамеечками у деревянных домишек с вечно сидевшими на них старушками, хрипом гармошек» и огромными лужами после дождя.

«Старая Москва тогда соседствовала с новой, точно так же, как и старые названия её улиц», — напишет Г. В. Андреевский в книге о её повседневной жизни. По его мнению, «переплелись в названиях московских улиц история, география и религия. Церковь Иоакима и Анны вызвала к жизни название «Якиманка», мирная тишина за Пресней побудила жителей назвать улицу «Тишиной», а за ней и переулки — Тишинскими. Существовали в Москве два Таракановских переулка (Первый в своё время назывался ещё Арбатец) и Таракановская улица. Это там, где теперь станция метро «Сокол», слева от Ленинградского шоссе. А там, где теперь Новый Арбат, находилась Собачья площадка…»

В день приезда Тучкова по всей Москве было густо расклеено последнее произведение художника Дени — плакат в красках, разделённый на две половины: «на левой изображена часть церковного иконостаса и коллекция священных сосудов, обязательно украшенных драгоценными камнями, и среди этого церковного богатства стоит во всём велелепии Патриарх. Митра, облачение, посох и все атрибуты его сана тоже унизаны всевозможными драгоценностями. Всё приблизительно даже похоже на действительность, причём лицо Патриарха не окарикатурено и вышло очень даже похожим, и таким симпатичным и умным (как оно есть), но почему-то на всех пальцах обеих рук подрисованы драгоценные перстни. Что это — малограмотность художника или провокаторство печати? В руках Патриарха — свиток, на котором напечатана та часть его воззвания, где Патриарх говорит, что по канонам церкви сдавать священные сосуды, хотя бы и добровольным пожертвованием, на другое назначение — дело святотатственное и караемое отлучением мирян и лишением сана духовных. На правой половине плаката изображена семья голодных, простирающих костлявые руки к этим драгоценностям.

Кроме того, московские стены испещрены различными воззваниями на эту же тему, которую в коротких словах можно изложить так: «Рабочие, идите и тащите из церквей серебро, золото и камни, а тех, кто мешает этому, забирайте в каталажку». Воззвание самой партии большевиков составлено в таких оскорбительных для веры и отцов духовных выражениях, что я брезгую воспроизводить его содержание.