* * *

Я не ухожу, сказал Магадон Источнику. Мне просто нужно увидеть.

Ответ Источника был неразборчивым, но благодарным. Он угасал. Магадон, полный силы, почерпнутой из связи с Источником, потянулся к Бреннусу, не покидавшему свой пост на западном краю Саккорса.

Мне нужно на мгновение посмотреть твоими глазами, сказал он.

Когда Бреннус не стал возражать, Магадон установил между ними сенсорную связь, позволив себе видеть глазами шадовар.

Саккорс с ужасающей скоростью летел в сумрачном небе Сембии. Далеко впереди нависала чёрная стена ордулинского вихря. Полосы молний бесконечными вспышками озаряли густые тучи. Тёмные облака кипели и бурлили, как будто в раздражении, как будто что–то внутри них было разгневано и ждало.

* * *

Ривален стоял над Сэйидом, отчаяние которого было почти физически ощутимым. Кожа Сэйида была покрыта священными словами Шар, его рот набит страницами «Листьев одной ночи». Скоро объявится Ривен вместе с сыном Эревиса Кейла, чтобы прочесть эти слова, но речь в «Листьях» шла не о том, на что они надеялись. Он положил руку Сэйиду на спину и мужчина задрожал от его прикосновения.

— Смерть, которую я пообещал тебе, скоро придёт. Сначала мир, затем ты, а потом и я.

И затем освобождение.

Сэйид снова задрожал.

Ривален взял в руку свой священный символ, поглядел в око Шар, почувствовал на себе прикосновение её силы. Она научила Ривалена тому, что ему требовалось знать. Его жизнь была поэтапным путём к откровению и правде.

— Ничто не длится вечно, — сказал он, цитируя тайную истину Шар. — Ничто.

Длинные, разветвлённые линии зелёных молний озаряли чёрные тучи. Гремел гром. Око Шар в предвкушении пульсировало силой. Она желала воплощения, желала кормиться. Скоро её желание исполнится.

Он шагнул сквозь мрак на верхушку крупного обломка разрушенной башни, которую когда–то занимал Кессон Рел. Там он стал ждать. Его враги были на подходе. Когда они появятся, он уничтожит их, освободит свою богиню и будет смотреть, как госпожа потерь пожирает мир.

* * *

Кейл, Васен, Орсин и Герак появились на краю площади в Ордулине. Площадь практически не изменилась с тех пор, как Кейл сражался здесь с Кессоном Релом. Потрескавшийся камень и разрушенные строения застилали местность, как нагробья титанов. Зелёные молнии призрачным светом пронзали сумрачную дымку. Выл ветер. Тёмный туман кружился в воздухе.

В центре площади висело медленно вращающееся ничто, холодная пустота, вечно тянущаяся сквозь время и пространство. В оке обитала Шар; Кейл чувствовал её там, вес её злобы, тяжесть её взгляда. Её существование не заполняло пустоту; оно определяло её. Ему стало дурно.

— Распроклятая тьма, — выругался он.

Прямо перед оком сгорбился обнажённый по пояс мужчина. Его спина была покрыта словами, один вид которых каким–то образом вселял беспокойство. Его глаза были открыты, но казалось, ничего не видели. Его рот тоже был распахнут, и оттуда торчал пергамент. Его щёки сильно раздулись, набитые бумагой.

— Боги, — прошептал Орсин. — Это Сэйид.

— Оно выросло, — сказал Кейл, кивая на око. Он видел эту пустоту давным–давно, когда Кессон Рел впервые её создал.

Возникло присутствие, тяжёлое, волнами излучающее силу.

— Скоро вырастет ещё больше, — сказал прямо позади них глубокий голос, голос Ривалена Тантула.

Все они одновременно развернулись, чтобы увидеть стоявшего позади ночного провидца. Из мрака под капюшоном сияли его золотые глаза. Они закричали, выхватили оружие, но было слишком поздно. Ривален произнёс единственное слово, и содержавшаяся в нём сила бросила на колени всех, кроме Кейла.

Клинок Пряжи поглотил и отразил силу заклинания Ривалена, но нагрелся от отдачи.