Луч продержался лишь несколько мгновений, прежде чем небо снова поглотило его, но этого было достаточно. Отец рассвета услышал его и дал ответ.

Приободрившись, Васен вместо собственных забот задумался о паломниках, которых скоро должен был повести во тьму.

Он просил Амонатора о мудрости и силе, молился, чтобы его сияния и мечей рассвета было достаточно, чтобы позаботиться об их безопасности.

Одиночество Васена нарушил чей–то голос.

— Здравствуй, меч рассвета.

От удивления на коже Васена вспыхнули тени. Он обернулся и увидел в нескольких шагах позади себя одного из паломников. Мужчина пришёл с последней группой из раздираемых войной Долин.

— Да сохранит тебя свет, — сказал Васен, который пришёл в себя достаточно для обычного приветствия между верующими. — Ты заблудился? Я могу проводить тебя в аббатство, если…

Мужчина улыбнулся и подошёл. На нём был серый плащ, тёмные штаны и просторная рубаха. Упругий шаг его стройного тела был скупым и экономным.

— О, я блуждал годами. Но сейчас, наверное, нашёл свой путь.

Глаза мужчины поразили Васена — молочные шары без зрачков. Васен принял бы его за слепого, не двигайся мужчина с такой уверенностью. Его лысую голову, чисто выбритое лицо и обнажённую шею украшали татуировки — спирали, линии и вихри, складывающиеся в карту на коже. В одной руке он сжимал дубовый посох, по длине которого тоже тянулись линии и спирали.

— Я не услышал, как ты подошёл. Орсин, не так ли?

— Так я называю себя в эти дни. А ты Васен.

— Да. Здравствуй, — сказал Васен, протягивая руку.

Хватка Орсина, казалось, способна была раздавить камни.

— Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе? — спросил Орсин. — Я просто… гулял по долине.

Обычно Васен предпочитал готовить свой дух и свой разум в одиночестве. Но он вспомнил о словах Оракула: «Всё меняется, Васен».

— Разумеется, не возражаю. Я тоже просто гулял. Компания товарища по вере будет мне приятна.

Орсин помешкал, на его губах застыла смущённая улыбка.

— Что–то не так? — спросил Васен.

— Всё в порядке, просто… я должен сказать тебе, что я не последователь Амонатора.

Учитывая ситуацию, эти слова показались Васену такими странными, что он решил, будто ослышался.

— Что? Не последователь? Орсин покачал лысой головой.

— Нет.

Теперь, подумав об этом, Васен не смог припомнить, чтобы видел Орсина на рассветной службе, на любой из проповедей Оракула или на других ритуалах веры. От беспокойства с его кожи заструились тени. Он напрягся.

— Тогда что…

Руки Орсина свободно свисали по бокам. Возможно, он заметил тревогу на лице Васена.

— Я не враг.

— Ладно, — сказал Васен, по–прежнему напряжённый, глаза сощурены. — Значит, ты друг?

Орсин улыбнулся. Улыбка, похоже, легко ему давалась.

— Когда–то был. И хотел бы стать им снова.

— Что это значит?

— Я часто задаю себе тот же вопрос.

Вера Васена позволяла ему заглядывать в души людей, и в Орсине он не видел дурных намерений. Кроме того, этого человека должны были допросить с помощью магии в Долинах, прежде чем привести сюда. И будь он враждебен, духи перевала помешали бы ему пройти. Но Васен всё равно не мог представить, чтобы кто–то кроме почитателя Амонатора стал рисковать путешествием по Сембии, чтобы попасть в аббатство.

— Я… в затруднении, — признал Васен. — Я должен буду сообщить Оракулу.

— О, он уже знает.

— Он знает?

Орсин улыбнулся, пожал плечами.

— Знает.

— Я растерян.