|
Помнил, какой она была яркой и недоступной, помнил, как Боря был ею сильно увлечён, а потом страшно в неё влюблён. Вадим отлично помнил, как она позволила Боре на ней жениться и как всеми способами пыталась затолкать его под каблук. У неё это вначале получалось. Получалось до тех пор, пока к Боре не пришли сначала деньги, а потом большие деньги. Вадим не мог забыть Ольгины барские замашки после того, как Боря заработал свою первую шестизначную сумму. Затем барские замашки сменились горькими обидами на мужа, скандалами и почти разводом. Оля пыталась любыми способами вернуть своё господство, в том числе и рождением сына Мити. Но это не помогло. Митя долго был аргументом, а порой и оружием в Олиных руках в её борьбе с мужем за прежний свой статус. Оля то отчаянно веселилась, демонстрировала свою независимость, пила неделями, доводила маленького своего сына чуть ли не до нервного истощения, то кидалась в столь же отчаянную заботу о нём и демонстративно рачительное ведение домашнего хозяйства. Когда у них появился большой дом, Оля даже выращивала цветы и занималась садом. Вадим знал Ольгу разной и помнил, как неожиданно, лет пять-шесть назад, она вдруг увлеклась йогой или чем-то подобным, занялась своей внешностью, зачастила в церковь и именно что затихла, отстранилась от воспитания и даже от внимания к почти взрослому своему ребёнку, отстранилась от мужа и его активной жизни и удалилась куда-то в собственные чертоги их большого дома. Там она зажила так, как Борю устраивало, то есть параллельно.
Ольга посидела с ними недолго, посидела непонятно для чего, выпила немного чая, который заварила себе отдельно в диковинном чайнике, и удалилась в дом. Но, как только Вадим собрался приступить к разговору, ради которого приехал, Боря предложил выпить коньяку и, не спрашивая, налил и себе, и Вадиму. Вадим, чтобы не тратить много времени, выпил, но тут к Боре приехали двое. Приехали явно по делу, и было видно, что им было назначено. Приехавшие с удивлением и недовольством посмотрели на Вадима, потому что наверняка тоже хотели что-то важное обсудить с Борей. Но присутствие постороннего не позволило им начать деловой разговор. Боря представил им Вадима как лучшего друга юности, а их представил ему как своих коллег из Москвы. Коллеги сели за стол, им были налиты и чай, и коньяк. Пошёл бессмысленный и вялый разговор. Коллеги посматривали на Вадима вежливо, но общаться с ним не стали совсем. Так длилось довольно долго, потом оба приехавших стали посматривать на часы, и один не смог справиться с зевотой. Вадим ощущал себя неуместным. Он ёрзал на стуле и чувствовал, как уходит время и возможность для важного разговора и просьбы. Вадим чувствовал себя в этой ситуации унизительно. Он понял, что Боря, скорее всего, забыл о том, что назначил ему встречу, или, когда договаривался с ним, забыл, что назначил встречу другим. Вадима всегда оскорбляли Борины барские замашки и невнимательное отношение как к нему, так и к остальным. Из-за всего этого Вадим взял да и выпил коньяку. Хотя делать этого, когда ехал к Боре, не собирался. Коллеги же пить коньяк не стали, посидели, посверлили Вадима глазами, поговорили ни о чём с Борей и сообщили, что откланиваются. Боря условился с ними о встрече на завтра, все попрощались, Вадиму достались вялые рукопожатия, и они снова остались с Борей с глазу на глаз. Но только это случилось, как неожиданно для Вадима из глубин дома появился и подошёл к столу Митя, Борин сын. Вадим почти год не видел Митю. Он удивился и обрадовался ему. Митя тоже обрадовался. Они даже крепко обнялись и расцеловались. Митя год назад поступил в университет в Лондоне и, видимо, приехал на летние каникулы. Он приезжал с учёбы и зимой, но Вадим его тогда не видел. Не повстречал. Вадим знал Митю с рождения. Вадим был среди тех весёлых и пьяных Бориных друзей, которые вместе с Борей забирали новорождённого Митю из роддома. Вадим чуть ли не первым взял Митю на руки, когда его вынесли и сначала отдали отцу: Вадим был вторым. |
