|
В Боливии ему начало казаться, что сторонники бешеного аргентинца проникают во все щели. Даже имея дело с правительством, ни в чем нельзя было быть уверенным, именно там месяцами отиралась милая немочка, Тамара Бидер, которая, как потом выяснилось, одновременно готовила конспиративные квартиры и собирала для Че Гевары ту самую информацию, которую так старался скрыть Родригес. Правда, он не был уверен, что она не работает заодно на его коллег, американских или каких-нибудь других. При мысли о том, какие нити держит в руках неизвестно на кого работающая «Таня», у Родригеса пересыхало во рту. В конце концов, он оказался прав: потерянные отпечатки пальцев стали отличным предлогом для того, чтоб отрубить и хранить руки Гевары. Конечно, он поделился информацией и с мексиканцами, и с Бэуэнос-Айресом. Аргентинцы прислали целую делегацию, чтобы торжественно снять отпечатки с заспиртованных кистей какого-то бродяги из Санта-Круза. А у Родригеса осталась запечатанная емкость с формалином, в котором плавали кисти Че. Он считал, что этого достаточно, и информация, найденная в записях Тамары-Тани, это подтверждала. Да что там, он думал, что достаточно просто отпечатков, но в последний момент решил подстраховаться. …Бледное лицо учительницы, как ее звали? Хулия Кортес, вспомнил Родригес и довольно улыбнулся — память по-прежнему работала как часы. Эта Хулия раздавала потом всем желающим интервью о том, как влюбилась в раненого команданте с первого взгляда и на всю жизнь. Интересно, знала ли она, рассказывая о том, как был прекрасен Че, что в последние часы жизни из его глаз смотрел Чиморте? И смех монашки, истерический, больше похожий на тявканье. Она не сводила глаз с тела Че Гевары, с его обрубленных рук, и все смеялась, и смеялась, и не могла остановиться. Родригес хотел арестовать ее, но испугался. Он прекрасно знал, что за монахини приходят в Камири из низовьев Парапети. Он ошибся тогда, провалился, все оказалось зря. Родригес заскрежетал зубами, вспомнив свои хвастливые сообщения в центр. Он заявился в монастырь с отрядом рейнджеров и запечатанным контейнером, уверенный, что теперь контроль над зверем Чиморте, а значит, и над всей Южной Америкой, в его руках. Монашки шептались по углам, и он, идиот, еще подмигнул паре самых хорошеньких. А потом, уже совсем не в радужном настроении, потеряв лицо, требовал сотрудничества, в бешенстве грозил настоятельнице расстрелом, и молчаливые женщины в черных рясах смотрели на него, как на сумасшедшего… Тогда он, слегка отойдя от позора, решил, что вся операция была задумана в приступе безумия, и он был идиотом, раз согласился в ней участвовать. Так было проще. Он продолжал работать с Южной Америкой, провернул несколько неплохих дел и уже надеялся благополучно уйти по покой, когда в его руки почти случайно попала невзрачная папка с несколькими листками бумаги, на первый взгляд никак не связанными между собой. Странное поведение Сталина накануне второй мировой. Загадочная привязанность Кеннеди к некому небольшому предмету из серебристого металла. Черновики студента-физика из Ла-Паса. Краткий пересказ уже знакомого досье на некого парагвайца, палеонтолога-любителя… О, кто-то там прекрасно знал, что мозги старого Феликса Родригеса все еще отлично работают, что он не забыл боливийский провал и захочет взять реванш… Он, как паук, раскинул сеть, по которой к нему стекалась странная и зачастую бессмысленная на первый взгляд информация, и начал ждать. Он был терпелив, осторожен и внимателен. И вот результат: нужный предмет найден. И, возможно, на горизонте только что появился нужный человек. На этот раз Родригес не ошибется. Ятаки — Башня, октябрь, 2010 год Жирная грязь громко чавкала под копытами тяжело груженых мулов. Вьюки были заполнены всякой всячиной, от туалетной бумаги до шоколада — Таня, воспользовавшись вылазкой, пополнила запасы монахинь. Она возвращалась успокоенная, убежденная, что теперь ничто не сможет помешать ей. |
