Эдмон посмотрел на голову пациента. Как у всех стегоцерасов мужского пола, его голову украшал массивный купол – верх черепной коробки был утолщён.

– Это потому, что вы плохо себя ведёте, – сказал Эдмон. – Юноши вашего рода устраивают дуэли, бодаются куполами, чтобы показать девушкам, кто самый сильный. Вот купола и болят.

– Да что вы, доктор, в молодости я действительно дрался с мальчишками, но это давно позади, – возразил стегоцерас. – Мне не до шалостей, у меня серьёзная работа, высокое положение. Теперь я использую черепной купол не для примитивного бодания, а как приёмную площадку биосигналов – как антенну. Я экстрасенс, знаете ли, предсказываю будущее, нахожу утерянное, общаюсь с инопланетянами.

– А-а, – кивнул Эдмон. – Теперь ясно. Это очень нехорошо. Конец неминуем. Весьма вредно знать будущее, ведь впереди только катастрофы. Они плохо влияют на здоровье, вызывая неврозы и заикания. А уж инопланетяне – от них одни проблемы.

– А что же делать?

– Ампутировать. Не дожидаясь перитонита… то есть энцефалита, – сказал Эдмон. – Я вас направлю к хирургу.

– Ой, как? Всю голову ампутировать? – перепугался стегоцерас. – А как же моя карьера?

– Нет, только купол. Впрочем, подойдите ближе.

Эдмон наклонился и осмотрел голову стегоцараса.

– Думаю, обойдёмся без ампутации, – сказал он. – Всё, конечно, очень запущено, но летальный исход можно предотвратить. Я вам выпишу настойку валерианы. И медовые примочки на макушку. Сходите в нашу аптеку за лекарством.

– Спасибо, доктор! – обрадовался стегоцерас. – Как хорошо, что не надо оперировать!

– И никаких инопланетян! – строго сказал Эдмон. – Инопланетяне очень вредны для здоровья. Эх, он меня не послушает, конечно. Инопланетяне до добра не доведут. Жаль беднягу, он так ещё молод.

Бэк тем временем старательно заполнял амбулаторную карту:

Имя неизвестно. Стегоцерас. Не молодой, потому что не дерётся. Жалобы на головную боль и на инопланетян. Лечение: ампутация головы и полная ликвидация инопланетян.

– Следующий!

На краю полянки скопилась уже небольшая очередь. Крупная, не менее шести метров, эдмонтония всех растолкала и влезла без очереди:

– Доктор, спасите! У меня что-то ужасное! Наверное, это опухоль! В животе! О-о-о, больно! Как она бегает! Прямо с утра прыгает и бегает!

– Опухоль? Бегает? – повторил Эдмон. – И прыгает? Да, это очень серьёзно. Процесс запущенный. Когда опухоль начинает бегать в животе, это означает последнюю стадию болезни.

– Доктор, я умру? – в ужасе воскликнула эдмонтония.

– Непременно. Но не сейчас, хорошо? Мне некогда возиться с вашим трупом, поэтому вы ещё сто лет проживёте. Позвольте-ка потрогать ваш живот. Так… так… так больно?

– Нет.

– А так?

– Ой, она пинается!

– Действительно, пинается, – согласился Эдмон. – Шустрая у вас опухоль. Мадам, вы ведь используете для пищеварения гастролиты? То есть, как многие растительноядные динозавры, вы глотаете камешки, которые потом перетирают в желудке вашу пищу?

– Конечно, – согласилась эдмонтония. – Так делали мои деды и прадеды и завещали нам, недостойным потомкам. Я выбираю самые красивые и самые диетические гастролиты.

– И вот сегодня вместо камешка вы проглотили небольшую черепашку, – объяснил Эдмон. – Срочно примите сильное слабительное, вот вам рецепт. Надеюсь, после этого мне не придётся реанимировать черепашку. У меня и так большая очередь.

– О-о, доктор, вы меня спасли! – И эдмонтония, ликуя, побежала в аптеку.