Собравшиеся выслушали меня молча. В конце моей речи с их стороны раздалось несколько угуканий и уверений, что они всё сделают как нужно, и что я могу на них положиться.

С одной группой я отправил Ивана, в другую включил Прапора. Каждого обеспечил запасным фонарём и батарейками на случай, если первый выйдет из строя или потеряется. Мало ли что может случиться под землёй. Винтовки они оставили, взяв с собой по второму револьверу. Все четыре «короткоствола» были бесшумными. Всё таки, очень неприятны для уха выстрелы в пещерной тесноте. Плюс их звуки ещё и наверняка привлекут кого нибудь нежелательного и опасного. Прапор с огромной неохотой оставил свой ПММ, но понимал необходимость данного шага: из за передачи ему второго револьвера наш отряд заметно ослаб в боевом плане, ведь его пистолет не имел моих бесшумных чар.

Подобный момент нёс преизрядный риск. Случилась беда с разведчиками, с одним, а то и обоими отрядами, мы теряем треть своей боевой мощи. Половину револьверов. Но с другой стороны, у них может оказаться каждый миг на счету и замена разряженного оружия на заряженное подарит им такие важные секунды, цена которых – чья то жизнь.

Когда группы разведчиков ушли в туннели, я приготовился к тому, что по вселенскому закону подлости инсекты решат проверить нас на прочность. Но минуты шли, сменялись часами, а ничего неприятного не происходило. За последующие три часа лишь несколько раз недалеко от входа в пещеру мелькали липны разведчики. Двоих мы смогли свалить выстрелами из винтовок. После этого инсекты стали держаться вдалеке.

«Вот чего вы тянете, а? – мысленно обратился я к врагам. – Что вам нужно? Или нападайте, или валите в свои тёплые юрты нахрен!».

От форы, выданной нам инсектами, мы просто так не отмахнулись. Всё время ожидания люди работали. Мужчины, женщины и крепкие подростки собирали в пещере камни и стаскивали их к выходу наружу. Здесь они шли на усиление стены, у которой увеличивалась толщина и высота. Часов за пять мы подняли её почти на метр и заметно увеличили толщину. По краям из камней сложили две узких площадки. На них мог уместиться один стрелок. Он торчал над краем стены по грудь.

– Темнеет, – заметил Ганзовец.

– Угу, – кивнул я. – надеюсь, ночью подморозит. Тогда инсекты к нам точно не сунутся.

Тут подал голос один из землян, крутящихся рядом со стеной. Крепкий такой старикан, ростом на полголовы ниже меня, но зато шириной плеч почти не уступающий.

– Это вряд ли, милчеловек, – сказал он. – Слышишь как ветерок начинает подзадувать? Это к перемене погоды. Потепление будет. Да и мои кости ноют к ней, а они у меня лучше всякого барометра и метеоролога предсказывают смену погодки то. Завтра как бы вообще не оттепель началась. Так что ночью мороза сильного не будет. Мож вообще теплее, чем днём будет.

– Тьфу, – в сердцах плюнул я на крупный камень в стене перед собой. – Этого ещё не хватало.

– Ну ты дал, дед, – раздражённо посмотрел на «барометр» Ганзовец. – Умеешь настроение поднять, бляха муха.

– Да я то чего? Я ничего, – суетливо развёл тот руками.

– Да он то тут причём? Наоборот, теперь знаем, что ночью может быть штурм, – встал я на защиту пожилого мужчины.

Когда часы показали, что разведчики задерживаются на сорок минут, я стал волноваться. Через полчаса волнение перешло в тревогу. И тут дозорные, дежурящие у туннелей, крикнули, что видят в них свет. Спустя пять минут там показались человеческие фигуры. Это вернулась группа Ивана. Он рассказал, что туннель более менее подходит для нас. За несколько часов пути его отряду встретились четыре места, где проход сужался до опасно узкой щели или перегораживался обвалом. Но пройти там всё равно можно было, просто у большой толпы это отнимет немало времени.

– А Прапор?.