– А ты попробуй остановить меня, ублюдок, – посмотрел я в глаза трактирщику и шагнул к нему. – Смерти не боишься? Вот сейчас и посмотрим, насколько ты искренен в этом. И чего будет стоить твоя стража, которая берёт деньги от тех, кого должна тащить в тюрьму.

И он испугался. Дёрнулся назад, забегал взглядом по сторонам, ища поддержку и оценивая решимость других вступиться за него.

– Парень, не стоит зря лить невинную кровь, – произнёс Кумаран. – Выпусти её этой парочке ублюдков. Тем более что они что то там вякали про кровавую виру. Если не трусы, то пусть выходят на поединок.

Стоило ему умолкнуть, как раздались выкрики из толпы:

– Поединок, точно! Пусть сражаются!

– На улицу пусть идут! Пускай решают всё на заднем дворе!

Икант со злобой посмотрел на меня. Изначально он этого и хотел. Но тогда был здоров и не было шумихи.

– Я согласен, – крикнул он и затем поднял руку, порезанному Шуа. – Но я ранен, а он цел, пусть на моей стороне дерётся мой друг против него. И сам дерётся, а не баб выставляет. Я на такой позор не пойду, тогда только стража пускай решает.

– Куда уж позорнее? – сказал, как плюнул Кумаран. – Ты сам по себе позор, Икант. Клейма некуда больше ставить.

– Держи свой язык в своей вонючей пасти! – не выдержал бандит. – Ты договорился, скирс навозный.

– Я не согласен на поединок, – перекричал я шум. – Я согласен на бой с этими двумя. Со своим оружием, которое сейчас у каждого на поясе висит.

– Без магии! – подал голос трактирщик. – Честной сталью.

– Хорошо, – кивнул я.

Толпа вновь загорланила на разные голоса:

– Во двор!

– На улицу!

В качестве арены трактирщик выделил загон для коз. Двое подростков слуг перегнали животных в амбар, уплотнив их, как селёдку в банке. Потом скребками и мётлами кое как убрали навоз и помёт, оставшийся от животных. За это время раненому бандиту перевязали руку, но было и ещё кое что.

– Он что то съел, – тихо сказала мне Шуа. – Болеутоляющее или стимулятор. Или и то, и другое.

– Плевать. Я тоже съем.

У меня имелся небольшой запас зелий и порошков, изготовленных гоблинским шаманом. Их я и мой отряд постоянно использовали в своих вылазках за пределы частокола, когда требовалось выжать из себя третье и четвёртое дыхание. Когда девушки меня загородили, я незаметно достал две пилюли из прессованного порошка, закинул их в рот, чуть пожевал и проглотил. Примерно через пять минут они начнут действовать. На пару часов я стану чуть сильнее и быстрее, реакция заметно улучшится, обострится зрение. Из сумки достал кожаные перчатки с крагами. Они закрывали предплечье на две трети и были укреплены духовными искрами. При пошиве на краги и тыльную сторону перчаток пошла толстая кожа, которую и в обычном виде без усиления тяжело прорезать.

– Ты справишься? – обеспокоенно спросила меня Маша. – Может, пристрелим этих двоих и уйдём? Остальные увидят, что с ними сделают наши пистолеты. Вряд ли они тогда полезут на рожон.

– Справлюсь без проблем. На мне, по сути, лёгкий доспех, а эти два дебила в тряпках, – успокоил я девушку. – Лучше смотрите, чтобы кто то не попробовал до вас дотянуться, когда все будут смотреть за поединком.

– И чего эти двое пристали вообще? – скривилась Маша. – Их стол заняли, что ли?

– Ты не поняла? Они пришли мстить за ту парочку, которым Шуа руки поломала на рынке. Хотели вытащить на улицу, чтобы выставить предъяву и ограбить нас. Или вообще по тихому прирезать. А ещё готов поклясться, что их здесь ждали подельники.

– А а! – протянула она и с ещё большей ненавистью посмотрела на парочку бандитов.