|
У них разыгрался аппетит, и когда они вернулись к кату, Франклин нетерпеливо принялся разбирать корзину с продовольствием, а Индра занялась примусом. - Сейчас я заварю котелок настоящего австралийского чая, - сказала она. - И не удивите меня, - ответил Франклин, улыбаясь; ей очень нравилась его странная улыбка. - Как-никак я здесь родился. Она даже обиделась. - Могли бы сказать мне об этом раньше! И вообще пора бы уже... Индра оборвала фразу на полуслове, но Франклин мысленно договорил за нее: "Пора бы вам уже бросить эту глупую скрытность и рассказать мне что-нибудь о себе". Невысказанный укор был справедлив, и Франклин смутился; счастливое расположение духа, которое он испытал впервые за много месяцев, на миг покинуло его. Вдруг ему пришла в голову мысль, которой он до сих пор чурался, потому что она могла убить их дружбу. Индра - ученый и женщина, значит, она вдвойне любопытна. И, однако, она ни разу не задавала ему вопросов о его прошлом. Почему? Это можно объяснить только так: доктор Майерс, который, конечно же, что бы он ни говорил, неприметно наблюдал за Франклином, предупредил ее. Ему стало совсем горько от мысли, что Индра жалеет его, недоумевая, как и все остальные, что же такое с ним было. И он твердо сказал себе, что не примет любви, основанной на сострадании. Индра, казалось, не замечала угрюмого молчания Франклина и его смятения. Опустив в бак с горючим гибкую трубку, она тщетно пыталась с помощью этого примитивного сифона заправить примус. Ее усилия показались Франклину такими потешными, что все мрачные мысли вылетели у него из головы. Наконец примус заработал, и они легли на песок под пальмами, уписывая бутерброды и ожидая, когда закипит вода. Солнце было уже совсем низко, и Франклин прикинул, что они вернутся на Герон только к ночи. Ничего, сейчас почти полнолуние, будет светло, они доберутся до дома даже без помощи сигнальных огней. Чай в котелке получился отличным, хотя настоящий австралийский свегмен назвал бы его жидковатым. Они запили свой ужин и, отдыхая после еды, снова как бы невзначай взялись за руки. Теперь у меня есть все, чтобы быть довольным, сказал себе Франклин. И однако, что-то - он не мог понять что - беспокоило его. Тревога особенно усилилась за последние несколько минут, но он старался ее подавить, оттеснить в глубь сознания. Смешно и нелепо ожидать какой-то опасности здесь, на этом мирном необитаемом островке. Почему же в лабиринтах мозга звучит тревожный сигнал и что он означает? Франклин обрадовался, когда Индра отвлекла его новым вопросом. Она пристально глядела на запад, словно искала что-то на небе. - Скажите, Уолтер, - заговорила она, - это правда, что можно днем увидеть Венеру, если знать, в какую точку смотреть? Я видела ее вчера сразу после заката - она была такая яркая, что можно в это поверить. - Чистая правда, - ответил Франклин. - И это совсем не трудно. Главное, определить место, а там сразу различишь. Он сел спиной к стволу, защитил глаза ладонью от лучей заходящего солнца и направил взгляд в небо, хотя не очень-то надеялся найти крохотное серебристое пятнышко. Последние недели Венера была царицей вечернего неба, но не так-то просто ее отыскать, прежде чем скрылось солнце. Ага... Есть! В молочно-голубом небе блестела звездочка. - Нашел! - крикнул Франклин, показывая рукой. Индра прищурилась, но ничего не увидела. - У вас просто рябит в глазах, - пошутила она. - Да нет же, честное слово, вижу. Приглядитесь получше, - настаивал Франклин, не отрывая взгляда от звезды, чтобы не потерять ее. - Но Венера не может быть там, - возразила Индра. |
