Изменить размер шрифта - +
Но Мухину на это уже наплевать. Он уже далеко от всей этой суеты. И нам теперь придется пахать дни и ночи, чтобы достать того, кто посмел стрелять в сыщика».

— Иначе нельзя! А не то они нас оседлают и начнут крутить без разбора, — Кондратов не заметил как сказал это вслух.

Но Ильин его понял:

— Ты, прав, Володя. Нам надо заполучить этого гада и немедленно. В назидание всей этой нечисти и их потомкам.

— Этим я займусь сам: у меня есть в одной из этих группировок свой человечек. Мелкая сошка, но может кое-что подсказать.

— А мне что делать?

— Твоя главная задача остается прежней: раскручивай убийство Никонова. По-моему ты прав: эта Кольцова имеет прямое отношение к гибели журналиста. Но прежде чем вызывать на допрос, её надо тщательно проверить. Завтра с утра съезди в её дом и побеседуй с соседями. Может быть, появится что-нибудь существенное.

— Я это и собирался сделать.

— Ну и хорошо. Значит, завтра к вечеру встретимся и обменяемся новостями. Если я вычислю этого подонка, стрелявшего в Мухина, то брать его поедем с тобою вдвоем. Ты не против?

Ильин колебался недолго:

— Я поеду с тобою.

— Ну и прекрасно! Я в тебе не сомневался. А вот и медики необычно быстро прибыли. Хотя все равно, пустые хлопоты: Мухина уже не воскресить.

И Кондратов направился навстречу пожилому толстому врачу, с трудом вылезающему из кареты «скорой помощи». Медик подошел к телу Мухина, проверил сонную артерию и горестно покачал головою. У него был растерянный и вопрошающий взгляд, словно он никак не мог понять зачем люди в этом безумном мире стреляют друг в друга.

Ильин поспешил отвернуться и направился к выходу из двора. Здесь возле мертвого тела сыщика ему нечего было делать.

 

Прежде чем войти в подъезд, Ильин остановился и всмотрелся в фасад дома, где жила Кольцова. Здание из красного кирпича было построено ещё в сороковые годы. Кое-где куски кирпича были отколоты и стояли как изрешеченные пулями. Отдельные участки стены неизвестно почему более других потемнели, словно их специально закоптили дымом огромного костра. И это делало фасад похожим на старческое лицо, изборожденное морщинами и крупными оспинами.

«Наверняка в этом доме проживают старожилы, много знающие о своих соседях. Это обнадеживает!»

Ильин поднялся пешком на третий этаж, где жила Кольцова, и позвонил к её соседям. В квартире никто не отозвался. Он сделал новую попытку, нажав кнопку звонка другой квартиры и преуспел: ему открыли сразу, как-будто хозяйка уже стояла за дверью в нетерпеливом ожидании гостей. Невысокого роста седенькая старушка подслеповато прищурилась:

— Кто это? Татьяна, ты?

И по вопросу Ильин понял, что женщина видит совсем плохо. Он сделал шаг вперед и, уже закрывая за собою дверь, постарался сказать как можно приветливее:

— Ну что вы, я на Татьяну вроде бы совсем не похож. Я из милиции, хожу и предупреждаю жильцов о повышении бдительности. Обстановка в районе сложная, а многие сначала открывают двери и уж потом спрашивают: кто это?

Женщина смущенно улыбнулась:

— Все мы задним числом умны! А я сегодня соседку жду. Она обещала забежать, покушать принести. Вот и открыла сразу, думала, что это Татьяна. Да вы проходите вот сюда, на кухню. Я как раз чайник согрела и открыла новую банку абрикосового варенья. Вот мы с вами и отведаем.

Женщина неуверенно двинулась в кухню, нащупывая рукой стенки, чтобы не сбиться с пути. И Ильин понял, что она совсем почти не видит. Он прошел вслед за нею. Женщина наощупь нашла табурет, присела и доброжелательно пригласила:

— Сами берите чашку вон там, в буфете. И розеточку возьмите, накладывайте варенье и себе, и мне заодно, а то я наощупь могу разлить мимо.

Быстрый переход