– Или симулировать, добавил Глеб.

– Да.

– Вы это в учебнике вычитали?

– И в учебнике тоже.

– Вы всю свою жизнь строите на учебниках, Тамара?

– Нет.

– Значит, не переживайте. Грань между сумасшествием и нормой неуловима, при желании каждого можно представить душевнобольным. И если мой начальник решил расправиться со мной именно таким способом, то вы совершили благое дело, дав мне уничтожить следы моего пребывания тут.

– Вот еще одна бумага, которую вы забыли, – медсестра неуверенно принялась перебирать в фанерных ящичках карточки, на которых значились процедуры, прописанные врачами.

– Я ее уже прибрал к рукам, г – Когда?

– Сразу после ключа. Вы просто не заметили, когда я ее оттуда взял.

Сиверов вскинул руку на прощание и шагнул из освещенной ниши в полумрак коридора.

Боря Элькинд, естественно, еще не спал. Глеб, пока ничего ему не объясняя, свернул матрац, аккуратной стопкой сложил белье, забросил карточку и бумаги в сумку, открыл створку окна.

– Давай прощаться, – он пожал руку Элькинду и вскочил на подоконник.

Слепой давно продумал, как будет уходить. Все окна в психиатрической больнице, в том числе и в кабинетах врачей, были забраны решетками наподобие тюремных, но далеко не такими прочными. Ржавую решетку ничего не стоило расшатать, и Глеб сделал это еще вчера, оставшись один в палате. Теперь он легко выбрался наружу, пригнал решетку на место и с высоты четырех метров легко спрыгнул на бетонный козырек крыльца, лишь хрустнуло под подошвами битое стекло.

Это произошло так быстро, что Боря и моргнуть не успел. Он высунулся в окно и увидел Сиверова уже стоявшим на траве газона. Глеб не обернулся, быстро зашагал по освещенной фонарями аллее. Дойдя до забора, он легко через него перемахнул.

Самым сложным для Глеба за сегодняшнюю ночь оказалось разбудить сторожа на автостоянке.

– И не спится же им, ночь-полночь, – бубнил старик, пытаясь трясущимися руками попасть в замочную скважину толстым ключом.

Ночной город пьянил Глеба. Ему казалось, что он не сидел за рулем автомобиля по крайней мере месяц.

Мансарда встретила Сиверова тишиной и запустением.

Он машинально посмотрел на электронные часы, весело подмигивавшие ему с дисплея музыкального центра, хотя и без них знал, что сейчас четыре часа десять минут.

«Позвоню Потапчуку в восемь, дело не такое уж срочное. Да и самому поесть не мешало бы. А Ирине раньше десяти утра звонить вообще не стоит».

Сиверов разложил диван и, накрывшись пледом, моментально уснул.

«Скорее всего, – решил директор, – приезд сотрудников ФСБ связан со смертью главного хранителя, ведь по этому факту было возбуждено уголовное дело, всех работников музея уже по несколько раз допрашивали».

Не миновал сей участи и сам директор. Но выяснилось, что московские гости прибыли совершенно по другому поводу. Когда они показали свои документы, директор музея грустно покачал головой.

– Да, думаю, вам известно, какие у нас возникли проблемы.

– А какие у вас проблемы? – ни о чем не подозревая, спросил майор Митрохин.

– Как же, неужели у вас там не в курсе, что десять дней тому назад застрелили нашего главного музейного хранителя?

– Нет, мы ничего не слышали, и это проблемы ваших местных органов. А мы прибыли сюда совершенно по иному вопросу.

– Естественно, если буду в состоянии, окажу всяческую помощь.

– Думаю, будете, – глубокомысленно заметил полковник Хохлов.

– Вы разденьтесь, чайку попейте, – директор старался быть радушным.