– До встречи.

– Не дадут нам отдохнуть друг от друга.

– Не каркай.

Мужчины пожали друг другу руки, и Глеб мгновенно растворился, исчез, словно бы его здесь и не было.

Когда черная «Волга» подъехала к беседке, там сидел в гордом одиночестве, смоля сигарету, генерал Потапчук с портфелем на коленях. Вид у него был такой, словно он сидел в зале ожидания вокзала, на котором поезда никогда не опаздывают.

А Глеб Сиверов, пройдя привычным маршрутом через до боли знакомые ему арбатские дворики, поднялся на последний этаж дома, открыл дверь своей мансарды, даже не включая свет, нажал кнопку на музыкальном центре и тихо опустился в кресло. Мансарда наполнилась звуками музыки.

Глеб прикрыл глаза, погружаясь в завораживающие звуки. Это была новая запись калифорнийского симфонического оркестра. Исполнял оркестр оперу Рихарда Вагнера «Лоэнгрин».

– Да, да, понял.

– … – Что, действительно настолько серьезно?

– … – Что ж, тогда еду. Надо же, не дали отдохнуть.

– … – Сегодня он меня не примет? Значит, завтра утром? – уточнял с невидимым абонентом генерал. – Утром, в девять тридцать?

– … – Хорошо, понял. Да, сообщите, что буду, и перенесите совещание с десяти тридцати на одиннадцать тридцать.

– … – Да, возможно, задержусь. А предмет разговора?

– Даже так! Не ожидал… – лицо генерала Потапчука мгновенно сделалось сосредоточенным, и он, слушая собеседника, стал тереть правый висок и пощипывать мочку уха.

Шофер понял: произошло нечто важное и чрезвычайно серьезное. Привычки генерала он уже хорошо знал. Вот если бы тот теребил мочку левого уха, то тогда дело оказалось бы пустяковым, и Потапчук скорее всего решил бы его парой звонков из машины.

– В управление? – спросил шофер.

– А ты как догадался? – отключая телефон, хмыкнул генерал.

– Так я же вас не первый день вожу.

– Наблюдательный, – уважительно буркнул Потапчук.

– Вас ждать?

– Если ты такой наблюдательный, решай сам. Но если ошибешься…

– Так я подожду. Вы же не любите на дежурной машине ездить.

– А кто любит? – вопросом на утверждение ответил генерал.

– Майоры любят, капитаны любят, те, у кого своих нет.

– Это точно. Я, слава Богу, на дежурных машинах отмотал столько, что можно было бы до Луны доехать. Тогда еще двадцать первые «Волги» и «Победы» в нашем гараже были.

Езжай быстрее, – поторопил водителя Потапчук и расстегнул портфель, словно в нем могли оказаться бумаги. Но там не было ничего ценного, кроме недопитой бутылки коньяка и двух стаканчиков. Из портфеля пахнуло коньяком, даже водитель унюхал этот запах.

– У тебя жвачки, часом, нет?

– Как это нет, у хорошего шофера жвачка – первый друг. Откройте бардачок.

В бардачке «Волги» лежала большая коробка жвачки и несколько упаковок презервативов. Генерал взял жвачку, сунул в рот и яростно заработал челюстями.

– Как ты думаешь, почему жвачку приятно жевать?

– Вкусная, – сказал водитель.

– Нет, не поэтому.

– Тогда почему? – Водитель рассчитывал, что генерал скажет что-нибудь чрезвычайно умное, но услышал следующее.

– Вообще, все процессы, которые природа заложила в человеке, чрезвычайно приятны. Жевание – это такой же процесс, как мочеиспускание, секс… Тебе этим приятно заниматься? – Он постучал ногтем по упаковке с презервативами.