Твои дети в твои бумаги полезут, если ты их домой принесешь?
– Никогда, – твердо ответил Синицын.
– Вот видишь! И моя жена по карманам лазить не станет.
– Значит, отбросим?
– Отбросим. Давай, Синицын, что еще тебе на ум пришло?
– Какой-нибудь самоучка нелегально подключился к израильскому каналу и путешествует по сети в свое удовольствие, а Израильское посольство за него счета оплачивает.
– Это легко сделать? – Потапчук остановился.
– Раз в сто сложнее, чем подключиться к каналу МВД или к каналу какого-нибудь университета, гуманитарного фонда…
– Логично. Значит, российский умелец этого делать не станет.
– Версию не отрабатываем?
– Пока нет, если, конечно, в запасе есть что-нибудь более реальное.
– Еще, возможно, это работа каких-нибудь других спецслужб, которые хотят столкнуть нас лбами.
– Они бы это делали более умело.
– И тут я согласен.
– Что еще в запасе?
– Больше ничего, – полковник ударил дерматиновой папкой себя по колену, чувствуя полную беспомощность перед лицом наступивших обстоятельств.
– А жаль.
Потапчуку не терпелось остаться одному и выпить крепкого кофе. Угощать полковника Синицына ему почему-то не хотелось.
– Иди, подумай с полчасика, переговори с ребятами, может, чего и подскажут. А потом приходи.
– Не получится у нас мозгового штурма.
– Это еще посмотрим.
Когда полковник ушел к себе, генерал Потапчук посмотрел на часы, чтобы знать, когда закончатся отведенные им полчаса, и только после этого попросил приготовить кофе.
Когда помощник вошел с подносом, на котором стояла колба и маленькая чашечка, генерал махнул рукой:
– Ставь прямо на письменный стол, я сам себе налью.
Потапчук сидел, допивал чашечку до половины и вновь подливал кофе. Напиток был сварен на совесть – крепкий и вкусный, Потапчук пил его без сахара. От кофе на голодный желудок слегка закружилась голова, и генералу показалось, что он вот-вот доберется до разгадки.
С этим открытием полковник Синицын направился к генералу Потапчуку и вкратце изложил свои соображения.
– Вот это уже больше похоже на правду.
Генерал тер пальцами виски, проклиная и кофе, и свой возраст, которые наградили его головокружением.
Наконец он решил, что клин клином выбивают, и закурил.
– Но это всего лишь возможный вариант.
– Самый реальный. Кого там могли заинтересовать наши финансовые дела, как ты думаешь?
– Федор Филиппович, у меня у самого голова идет кругом и хочется ответить – кого угодно. Но это же не ответ, вы сами понимаете.
– Наведайся, Синицын, в лицей и аккуратненько попробуй разузнать. А там будем действовать по обстоятельствам.
– Ничего другого не остается.
– Веселое утешение.
– Могу идти?
– Да, больше тебе здесь торчать незачем. Выспись хорошенько и завтра займись нашим делом. Только аккуратно, не светись. Придумай какую-нибудь легенду, чтобы в случае чего было куда отступать.
– Всего хорошего, – полковник Синицын устало поднялся и вышел из кабинета.
«Кофе угостил бы, – подумал он. – Хотя нет, от начальства лучше никаких подношений не принимать, будь то премия или чашка кофе, потом всю жизнь будут помнить, что ты им обязан. Правда, если честно, с генералом Потапчуком мне повезло. Мужик он справедливый и разумный, из тех, кто не боится оформлять бумаги задним числом. |