Может, зря?

– Своей подписью?

– Своей.

– Это тоже ничего. Значит, я тебе отсрочку от призыва обещал?

– Да уж.

– Если работу свою на совесть сделал, то я слово сдержу. Но во всем контроль нужен. Кого бы нам из них сейчас проверить, а? – как будто и впрямь спрашивая совета у Купреева, проговорил комиссар. Затем нажал кнопку селектора и буркнул; – Валя, зайди-ка сюда.

Покачивая бедрами, секретарша вплыла в кабинет и замерла возле сейфа. Самым ярким цветовым пятном во всем кабинете были сейчас ее накрашенные губы.

– Валя, позвонишь сейчас, спросишь… – взгляд военкома скользил по разложенным на столе повесткам, пытаясь отыскать фамилию позаковыристее. – Во, – воскликнул он, выдергивая повестку с красными закорючками на месте подписи, – спросишь Бориса Элькинда. Только так, как ты умеешь, ласково, а потом передашь трубочку мне.

– Есть!

– Чего ты так официально, не в форме же…

Секретарша присела возле стола на корточки, пробежала взглядом корешки личных дел призывников, вытянула дело Элькинда и придвинула к себе телефонный аппарат.

«Кажется, влип, – подумал Купреев, – зря только вчера старался. Выбросил бы все повестки в урну, результат был бы тот же».

А диск телефонного аппарата уже весело крутился.

Секретарша прижимала плечом к уху телефонную трубку. В кабинете стало так тихо, что можно было расслышать гудки – длинные, коварно бесстрастные.

– Алло, – прозвучал голос матери Бориса.

– Здравствуйте, вы Борю не позовете? – проворковала в трубку секретарша, немного игриво, но вместе с тем и сдержанно, чтобы не возбудить подозрения у матери.

«Вот, сволочи, Борьку как рыбу на наживку ловят!» – подумал Купреев.

Военный комиссар подмигнул девушке: мол, дело свое знаешь туго.

– Секундочку, – ответили в трубке, и уже издалека донесся спокойный голос матери Бориса. – Боренька, тебя девушка какая-то спрашивает.

Секретарша подмигнула и, прикрыв микрофон ладонью, фыркнула:

– Сработало!

Военный комиссар кивнул. Видно, не раз приходилось им разыгрывать эту комедию, и каждый из участников знал свою роль досконально.

– Да, слушаю, – раздался в трубке голос Бори Элькинда.

– Борис? – еще более игриво, чем прежде, поинтересовалась секретарша.

– Да, а кто?..

Абсолютно не меняя игривого тона, секретарша продолжила:

– Это вас из военкомата беспокоят. Повестку вчера получали?

В трубке зависло молчание.

– Сейчас с вами будет говорить полковник Голубев, наш военный комиссар.

Молчание стало совсем уж глухим.

– Товарищ призывник, – хрипло пробасил военком, – вам вчера повестку вручали?

– Нет.

– Вот, Борис Элькинд говорит, что никакой повестки ему не вручали, – обратился к Купрееву комиссар. – А у нас сидит человек, – продолжал он в трубку, – который вчера эти самые повестки разносил, и утверждает, что вы получили, даже подпись ваша стоит.

Во всяком случае, он говорит, что ваша. Кто же из вас двоих врет?

Купреев прикрыл глаза и мысленно представил себе Борьку, опустился перед ним на колени и принялся умолять: "Ну, подзалетели мы, подзалетели!

Только не дай уж погибнуть двоим вместе, скажи, что получал повестку!"

Борька между тем стоял в прихожей, прикрыв глаза, и представлял себе Купреева, который сидит в кабинете военного комиссара, бледный от страха.