Женщина, лежащая рядом с Шелковниковым, вздрогнула и дернула округлым белым плечом. Шелковников покосился на нее, затем бережно взял край одеяла и накрыл свою любовницу. Она сладко вздохнула и перевернулась на спину. Ее пухлые, ярко-красные даже без помады губы приоткрылись, веки чувственно вздрогнули.

«Хороша», – еще раз взглянув на свою подругу, подумал Шелковников.

И вдруг его охватило неодолимое желание. Он ближе придвинулся к Валентине, засопел и уткнулся подбородком в ее округлое плечо.

– Валентина…

Женщина попыталась отстраниться, но Павел Шелковников крепче прижал ее к себе.

– Не сейчас, не сейчас, – прошептала она, пытаясь повернуться на бок.

– Нет, сейчас, именно сейчас, – жарко зашептал ей в ухо отставной майор КГБ, отбрасывая на пол стеганое одеяло.

– Погоди же…

Валентина поняла, что любовнику приспичило, и его уже не унять. Поэтому она решила поступить как в старом анекдоте: расслабиться и попытаться получить удовольствие.

– Черт с тобой, давай.

– Вот так-то лучше.

– Только не так грубо, как в прошлый раз.

Ее руки обхватили Шелковникова, и он почувствовал, как острые ногти впиваются в его спину. Павел Павлович сладострастно вздохнул, попытался поймать губы Валентины широко открытым ртом.

Но Валентина отстранилась:

– Нет, нет, не целуй меня, – прошептала она. – Не хочу… Давай как всегда.

– Ах, как всегда? Ну что ж, ты сама этого хотела, – и Павел Шелковников быстро овладел женщиной.

Он не любил долго предаваться любовным утехам.

Его напор был быстрым, и уже через несколько минут он отстранился от Валентины и, опрокинувшись на спину, прикрыл лицо ладонями.

– Ну, что же ты так быстро? – недовольно прошептала Валентина. – – Я спешу, – бросил Шелковников, резко вскочил с кровати и, шлепая босыми ногами, направился в ванную комнату.

– Какого черта тогда стоило начинать? – пробормотала она тихо, для самой себя.

Валентина спряталась под одеяло. Она не была удовлетворена, но прекрасно понимала, что с партнера больше ничего не получишь.

"Что-то с ним происходит. Слишком уж он нервный стал в последнее время, дерганый, сам на себя не похож. Ведь раньше он был не таким, вел себя намного спокойнее, увереннее и легко мог ответить мне, чем станет заниматься завтра, послезавтра, через неделю.

Не нравится мне это".

Да, сейчас он и впрямь этого не знал, поэтому, когда Валентина задавала Шелковникову простые вопросы, отставной майор резко дергался.

– Что? Что? Ты спрашивала, где я буду завтра? Ну, дорогая, я этого пока сказать не могу. Все зависит от обстоятельств.

– Слушай, чем ты сейчас занимаешься? Ты же говорил, что мы пойдем на вернисаж.

– Нет, нет, ни на какой вернисаж мы не идем.

Мне, наверное, на несколько дней придется уехать из города. Далеко.

– А куда ты поедешь?

– Зачем тебе это знать? – недовольно кривя тонкие губы, говорил Шелковников. – Меньше знаешь – крепче спишь.

– По-моему, это единственное, что у нас с тобой хорошо получается – крепко спать.

– Тоже неплохо, – пытался отшутиться Павел Павлович, но в такие минуты он ненавидел свою любовницу лютой ненавистью.